Урса поднесла свой фонарь поближе, и пленник шагнул к довольно широкому ложу, с невольным разочарованием рассматривая мирно спящего на нем бледного мужика. Вытянутые поверх мехового одеяла руки были худы и не имели даже намека на мускулы, на тонкой шее бились жилки.

— Их что, плохо кормят? — неожиданная жалость подкатила к горлу.

— Одинаково со всеми, — пожала плечами Урса, — а к весне и мясо будем давать. Как прилет начнется, на птиц будем охотиться, рыбу ловить…

Она говорила тихо, стараясь не разбудить трутня, но тот все же проснулся, приподнялся на локте, мотнул лохматой башкой, присмотрелся.

— Ты кого это мне привела, Урса? — сказал неожиданно игривым баском, — новенькую, что ль? Из тех, что хозяйка на круге богов захватила?

Охранница зашипела рассерженной кошкой, рассказывать про круг богов она демону вовсе не собиралась, и болтовня трутня нарушила ее планы.

— Сиди молча, пока не спрашивают, — рыкнула недовольно, но мужик ни капли не испугался.

— А я не сижу, а лежу… и твоя подружка может ко мне присоединится. Раз уж пришла… А неплохого вы воина добыли, только худенькая она что-то… Ничего, у нас поправится. Ну, иди же сюда… красавица… не обижу… хоть и рановато ты надумала… с пузом-то на стенах будет трудно… — фривольно выговаривал он, заботливо отодвигаясь на край ложа.

Черт, неужели вот так выглядит со стороны обычное мужское убалтывание, передернулся от отвращения Арсений, и шагнул прочь, разговаривать с самоуверенным трутнем ему расхотелось напрочь.

— Ты можешь… — приостановилась возле лестницы Урса, кусая губы, сколько не откладывай, а когда- то заговорить об этом придется, — тоже занять тут комнату…

— Что?! — Арсения словно под Ниагарский водопад бросили, — зачем?

Впрочем… ясно, зачем. Элитные детишки аборигенкам понадобились… решили на трутне сэкономить? Вот только он им не бык семенной… у него на этот счет давно собственное мнение имеется.

С тех самых пор, как одному из друзей выкатила претензии нахальная девица, просочившаяся в его постель по пьяни. И, разумеется, постаравшаяся забеременеть. Арсений тогда, в искреннем желании помочь парню, не имеющему к нахалке никаких теплых чувств, изучил кучу прецедентов и законов и убедился, что все они абсолютно несправедливы. Мужчина не имеет никаких прав решать, когда и от кого заводить ребенка, все отдано на откуп бабам. Даже в равноправной, на первый взгляд, семье, созданной по большой любви, женщина всегда имеет возможность схитрить, обвести мужа вокруг пальца, и рожать или не рожать детей только тогда, когда заблагорассудится ей.

Ну а уж если девица соблазнила мужика и обманом забеременела, у бедняги нет вообще никаких шансов доказать, что жертва в этом случае он сам. И что интересно, если мужчина соблазняет женщину с меркантильными или даже серьезными намерениями, собираясь на ней жениться, его вполне можно привлечь к ответственности. Зато если точно так же поступает какая-нибудь стерва, для ее наказания не найдется ни одного внятного закона.

— Ну ты же… трутень… — показалось пленнику в полутьме, или его охранница невольно зарделась?

— Никогда не смей называть меня этим словом! — мгновенно озверев, рыкнул Арсений, и, выхватив у нее светильник, ринулся вниз по лестнице, зло выплевывая непонятные слова, — я мужик, а не осеменитель! И пошли уже смотреть комнату, мне в кузню пора. А после обеда займемся ножами.

— А подручницу? — осторожно напомнила Урса, сильно озадаченная неожиданной реакцией на такое почетное звание.

— Напарницу, что ли? Это ты себе и без меня подберешь, я тебе доверяю, — категорически отказался торопливо шагавший впереди демон, и Урса не стала больше с ним спорить.

Комната, предложенная Арсению Урсой, была занята, но жившие в ней женщины и не думали спорить, готовые