деться от суровой действительности, и мир чужой и тетки эти — непознанные объекты.

— Про что? — Урса оглянулась через плечо на пригревшегося рядом с ней малыша.

Ишь, как разрумянился во сне, расслабился рядом с ней, даже вечно сжатые кулачки доверчиво раскрылись. Как иногда странно все складывается в жизни, ведь она собиралась уйти еще осенью, да тогда Хир сильно простыл, долго болел, куда было под непрекращающимся холодным дождем по раскисшим ложкам идти. А потом у нее самой вспухла нога, попало случайно в сапог острое семечко наездника. Сорная трава, ни на что не годная, а растет повсюду, перебираясь через горы и реки в шерсти животных и на лапках птиц.

А когда хозяйка решилась на ритуал, Урсе совесть не позволила бросить нескладную ведущую на новую подручницу, вот и загадала, что уйдет после вызова демона. И когда ей руку перебили, приняла это за знак и стала понемногу готовиться. Случай с синяком только поторопил исполнить задуманное. Урса ведь давно следила за малышами и замечала много больше остальных. Только говорить не могла, не положено в доме как-то выделять или опекать своего ребенка.

— Про вашу жизнь, про местность, про врагов, как вы себя зовете, и кто у вас самый главный… — проследив её взгляд, уточнил Арсений, про мелких он и сам все разузнает, времени свободного тут хватает, в чём угодно разобраться можно.

— Про нашу жизнь… — озадаченно повторила Урса, соображая, с чего начать, и что можно говорить, а что не стоит, потом как-то сразу сообразила, что все равно он всё узнает… почти всё, и значит вот про это почти всё и можно говорить.

— Ну, зовемся мы гараны, страна, откуда пришли, так называлась, Гаранта. Только очень давно это было… никто не видел, только сказы да легенды и остались. Мы, воины, живем в домах, а строим их все вместе… вот осенью закончили первый этаж дома Тамрисад. А выбракованные живут дальше, за холмами, в селах, они нам платят за защиту зерном и полотном и помогают когда нужно… это совет старейших ведущих решает… они и главные.

— А в доме… вас много? И кто тут главный? — этот вопрос на данный момент интересовал Арсения больше всего.

— У нас в доме три тула и семь домочадцев вместе с воинами, — сообщила Урса, и Арсений понял, что откуда-то знает, тул — это двадцать, — но раньше было больше, в это лето шестерых потеряли. Не повезло, углы прямо против нашего дома перебрались.

— Урса… — осторожно перебил пленник, — а кто такие углы и откуда они появляются?

Она оглянулась, не зная, как пояснить, потом достала из кучи брошенной в изголовье меховой одежды дротик и решительно разровняла по полу остатки охранной черты.

— Вот смотри… — извилистая линия пересекла воображаемую карту посредине, — это горы, вот тут река, на том берегу была раньше наша страна… теперь там живут углы. А тут мы…

Острие ножа рисовало маленькие кружочки.

— Это наши дома, без трех тул. Вот этот — дом Аркстрид, она наша хозяйка и ведущая.

— Подожди, Урса, я не понял, как это… хозяйка и ведущая? — в голове Арсения смутно шевельнулись какие-то полузабытые названия, слышанные с детства, вроде наш вождь и рулевой… или что-то подобное?

— Только в нашем доме хозяйка — ведущая, — с неожиданной гордостью сообщила Урса, — она самая сильная ведущая среди всех домов. Видел бы ты, какой стоял грохот и дым, когда она победила Харрис. С тех пор ей никто не решается бросить вызов.

— То есть, ведущая — это колдунья? — подозрительно прищурился Арсений, начиная кое-что понимать.

— Ну да, она может приводить в себя силу… я, правда, не понимаю, как это происходит, но не раз видела сама, особенно когда углы наступают, — подтвердила ничего не подозревавшая Урса, — а вот у них совсем нет ведущих, поэтому они нас пока и не захватили.

— А что бывает с теми… кого захватывают? — опрометчиво поинтересовался Арсений, и, заметив, как окаменело в скорбной ненависти лицо охранницы, выматерился про себя.

Что уж тут непонятного, то же, что и везде делают победители с местным населением. И нет никакой разницы, в каком мире, и в какое время всё происходит.

— Урса… — чтобы отвлечь охранницу от тяжелых воспоминаний, Арсений задал давно интересующий его вопрос, — а где ваши… мужчины?