Почему-то подходящее название более сильной половины человеческого рода пришлось немного поискать в памяти, хотя все остальные слова она подбрасывала сама.

— Кто? — сначала не поняла Урса, — а, трутни! Наверху, спят, наверное. Им разрешено вставать позже всех.

— Не понял, — задумчиво уставился на женщину пленник, — все мужчины… здесь, в доме?

— Ну да… — пожала плечами Урса, — а где же им быть.

— И сколько их у вас? — нехорошее подозрение проснулось в душе Арсения и с каждой минутой все росло.

— Всего четверо… но весной мы заберем из села еще двоих, Аркстрид их выбрала на осеннем празднике урожая и уже забрала приданное.

— Чего??? — парню показалось, что он ослышался, — она сама выбирала?

— Ага… — Урса насторожилась, — а что в этом такого? Все хозяйки выбирают для своих домов трутней и воинов. Но воинов мы забираем сразу, чтобы за зиму подучить обращаться с оружием, а трутней, чтобы не кормить напрасно всю зиму, приведем только на весеннем празднике. Так они нам раньше и не надобны…

Подручница заметила, наконец, потрясенный взгляд непривычно черных, продолговатых, как дикие сливы, глаз демона и смолкла, тщетно пытаясь понять, что именно в ее объяснениях так ошеломило пленника.

Ну откуда же ей было знать, что у него до этого момента не возникало даже мысли о том, что в этом мире царит матриархат, явление, известное бывшему бизнесмену больше по анекдотам и скупым историческим сведениям, прочитанным в школьном учебнике. Причем, он был почему-то прочно связан в памяти Арсения с загорелыми амазонками, лихо скачущими топлес на неоседланных конях и насилующих пойманных мужиков прямо на месте.

— И как она их выбирает? — приготовясь услышать еще более шокирующее откровение, процедил пленник сквозь зубы.

— Да просто, — с опаской следя за его сердитым лицом, пробормотала Урса, — в каждом селе столб есть… с отметками, если к совершеннолетию подросток дорос до отбраковочной черты или выше — значит, берем. Только за ними следить нужно, чтоб столб не прикапывали и к пяткам ничего не приклеивали. Вот и проверяем каждый раз все до капельки.

— Сама, небось, все проверяет?! — воображение Арсения живо нарисовало яркую картинку, как Рида собственноручно ощупывает мускулистые ноги долговязых парней и заглядывает им в зубы.

Или… еще куда?!

— Как можно, — преувеличенно возмутилась Урса, сообразив, наконец, что демон за что-то не на шутку сердит на хозяйку, — мы туда тремя тройками ездим.

Но вспомнив, что обижаться ему очень даже есть на что, любой бы обозлился, выдерни его из теплой постели в чужой холодный мир, потихоньку вздохнула. Так разве стали они так делать, если б не крайняя нужда? Воинов с каждым годом рождается все меньше, а углы становятся все наглее и изобретательнее. Вспомнив все это, охранница решила хоть немного оправдать свою бывшую подругу по тройке, и доверительно сообщила:

— Да и нельзя ей одной, разве одна она отобьется от желающих? А силу против своих применять можно только в самом крайнем случае, если на жизнь покушаются. Как Кинтамид, например.

— Ясно, — не вникая в последние слова, хмыкнул Арсений, что уж тут непонятного.

Целая толпа вооруженных гренадерш сопровождает Аркстрид в село, чтоб помочь отбиться от желающих… понятно чего. Только он, дурак, бросился ее ловить… обманулся мелькнувшим в глазах отчаянием и болью, почудилось… а, разве теперь важно, что там сдури почудилось призванному в качестве живого оружия демону?!

— Я хочу на них посмотреть, можно? — испытующе глянул Арсений на охранницу.

— Пойдем, — еще раз укрыв потеплее Хира, поднялась с постели Урса, — сразу и выберешь себе вторую подручницу. Потом посмотрим свободную комнату… мне кажется, она поудобнее этой.

Как оказалось, в доме был и третий этаж, только лестница в него вела от маленького холла возле кухни.

— Есть хочешь? — спросила подручница, приостанавливаясь возле кухонных дверей.

Арсений отрицательно мотнул головой, и сразу засомневался, что женщина углядит а полутьме этот жест, но Урса решительно прошла мимо кухни и открыла маленькую дверцу с противоположной стороны холла. За ней оказался неосвещенный тупичок тесного коридора, сворачивающий на такую узкую лестницу, что Урса едва не задевала плечами за