мне бы хотелось. В основном, сведения об его богатствах и внезапном исчезновении, как раз после той самой ночи… Я не придал этому значения ни тогда, ни сейчас. Скорее всего по глупости, или по той простой причине, что я предпочитал, как можно меньше думать о «Мире прошлого». Но сейчас, здесь, в «Мире прозы», если я хочу получить ответы, я не могу позволить себе упускать детали.
О Маркусе спрашивали на допросе и после, в суде, но когда разбирательство закончилось, а тот простофиля взял на себя вину, я попал в заточение в Белую комнату и прошлое рассеялось в беспамятстве. Этот полузабытый сон я и пытаюсь восстановить. Филантропу, меценату, миллионеру не так уж просто исчезнуть… всегда будут вопросы…
- Но как это возможно? — спросила девчушка.
- Что?
- Что он исчез, — ее настырности можно завидовать, маленькая босячка.
- Люди исчезают…
- Что ты сделал? — малая не унывает.
Она имеет ввиду ту ночь… Мы знаем, мой читатель, об этих событиях, но я не мог рассказать ей про это. Никому не мог. А Клем и так знала… конечно, знала. Все до и после, вся моя жизнь касается ночи. И даже эта задорная, маленькая девочка была причастна, будто все дороги жизней, и даже не начавшихся, привели к одной точке, чтобы участники могли присоединиться. Ты ведь помнишь, мой читатель, что это был один из, так сказать, раутов?! Отцу той ночью было особенно плохо, его одолела депрессия, а вот мать, напротив, — была чрезвычайно благоговейной и умиротворенной. Тебя, мой читатель, там точно не было, хоть я и не берусь утверждать…
Так и не дождавшись ответа, Девчушка принялась рассказывать мне о том, через что ей пришлось пройти в приюте и я сочувствующе кивал, будто имел представление о жизни там. Нельзя, нельзя было делиться обедом с Эндрю, все девочки за ним сохли! Последующий год был очень беспокойным для нее: девочкам не нравятся такие жесты, очень не нравятся. Мой друг, это ведь сюжет из фильма… Плевать! Спуску никому не даем! И то, что, в последствии, ее вещи развесили по всему зданию… это по-детски жестоко и несправедливо. Жесточайшая тварь на свете — дети! В особенности, маленькие девочки из приюта. Этому нас учат и кино, и тв, и книги, и личные истории. По законам жанра — ущемленная, маленькая, загнанная, но весьма и весьма талантливая и смышленая девчушка должна вырасти во вторую Фриду Кало3, потому что она сильна, потому что она бесстрашна и все невзгоды только закаляют ее дух. Со временем она станет двойственной натурой: она и ее история. Здравствуй она! Здравствуй история! Черта с два я скажу вам свое имя, и я сирота… Здравствуй сирота!
Я опять ее не слушаю. От раздражения она перескакивает с темы на тему:
- С тобой невозможно разговаривать: ты отвлекаешься! Ты почему Клем покоя не даешь? — спрашивает.
- Люблю ее, — говорю по буквам, смущаясь будто школьник.
- А куклы зачем? — поставила руки на пояс, словно нянька.
- Это у нас игра такая, она тоже шила куклы и мне одну подарила.
- И вы не можете просто быть вместе?! — возмущенно подняла руки вверх. — Как малые дети!
