- Вот и скончались светочи, что жизнь поддерживали и сохраняли в тех, которые, вопреки стенаниям их проклятых душ, хотели жить…

- Почему ты не помог им?

- Но чем? За что их убили?

- Ты должен знать.

- Но это не так.

С этими словами я повернул голову в сторону парадной двери, где, в надежде сбежать, торопливо и неумело ковырял замок Отмунд. Казалось, что он и впрямь считает себя незаметным для глаз, будто его прикрывает невидимый щит. Эта попытка побега выглядела мило: в подтверждение моей мысли, двое мужчин легкими, изящными движениями взяли Вора под руки и унесли прочь. Еще один побег потерпел неудачу. Этой сцене никто не отдал и крупицы своего внимания, кроме меня, конечно, — жизнь в Казино идет своим ходом.

- Тебе страшно? Тебе есть, где жить? — на меня внезапно снизошло озарение: только что ребенок стал свидетелем смерти своих опекунов.

- Нет. Теперь я буду жить здесь.

Девочка произнесла это с такой миной на лице, при помощи которой люди обороняются от вопросов учтивости на похоронах. К чему спрашивать Спартанца о его переживаниях — ясно ведь сказано: «Со щитом или на щите»². Ее взгляд — озарен детской беспечностью. Этот взгляд я когда-то встречал у Клем. В тот день, когда мы покинули Фиру - она прощалась с родителями.

- Я знаю, почему я здесь нахожусь, — произношу из своего печального раздумья.

- И почему?

- Как тебя назвали родители?

- Бейонси Ноулз, — она все не перестает улыбаться.

- Ну, этого они сделать не могли. Я их знаю.

Но где же Брат? Он ушел, он заменил другого и исчез из моей жизни… где он?

- Знал! Они умерли, — я поражаюсь ее чистой искренности.

- Твой отец был моим Другом. К сожалению, у меня нет для тебя часов, которые он бы передал мне на фронте…

- Ты их потерял?

- Нет… ты не смотрела этот фильм³…