Дальнейший разговор у нас не заладился, как впрочем, и все беседы до этого. Нам чужды беседы в кровати, беседы на кухне, беседы на воздухе, беседы в вакууме, в подсознании, в интернете, под водой, в ванной, в коридоре, вечером, во время обеда, перед телевизором, в пабе, в метро, в автобусе…

- Клементина, послушай меня. Есть ли там дверь, окно, дыра, что либо?

- Я ничего не вижу, — продолжает рыдать.

- Прекрати! — кричу, — Я скоро вернусь.

Я не скоро вернулся.

Я спустился на второй этаж: сначала заберу куклу — ее надо отдать, затем найду Эдвана и потребую от него освобождения для себя и для заложницы там, на верху, а если он откажется — дам по обваренной роже. Хватит с меня этих игр.

Внизу люди, хитрые взгляды которых скользят по залу. Веселье продолжается, игра на шляпки продолжается, Кафка все искусней закручивает мою историю, ведь контрапунктом к всеобщему веселью, из-за стен доносятся звуки музыки столь печальной, что всем впору хоронить свои улыбки. В конце зала, за высокой горой шляпок, скрывается сутулая спина Эдвана. Я забываю о кукле и бегу за ним. А Алиса бежит за белым кроликом.

Я настигаю Эдвана за высокой стопкой шляпок, моя рука касается его правой руки, я опускаю глаза и с ужасом отпрыгиваю назад.

Звучит резкий хлопок, разносящийся гулким эхом по залу, толпа в одночасье пугается, дружно умолкает и всенепременно глазеет на Эдвана. У того виноватый, хмурый взгляд Раскольникова, устремленный в пол, и ехидная ухмылка на лице. У его ноги лежит труп, стремительно и неуклонно остывающий, и рядом еще двое стоят на коленях, усердно растрачивая свой запас, в тщетных попытках надышаться напоследок. В его левой руке пистолет.

- Мой милый друг, Рокамадур! И вновь ты рядом, — Эдван расплывается в дружелюбной улыбке.

- Рока, это казнь! — пистолет продолжает монолог, ему я охотно верю, больше чем Эдвану.

На моем лице нет страха. Я нажимаю на кнопку в сознании и перехожу в рассудительный режим: так далее продолжаться не может…

Новый хлопок — второй упал.

- Ничего не скажешь? — Ошпаренный спрашивает.

- Нет. Нечего мне сказать…

Он кончает третьего.

- А сейчас?