— Его величество надо бы вначале убедить в серьезности этого проступка.
— И вы хотите, чтобы я сообщила ему об этом? Если так, должна напомнить, что я могла бы это сделать, только если бы видела нескромное поведение коннетабля собственными глазами. А это, вне всяких сомнений, невозможно.
— Не так уж невозможно, как вы думаете! — Диана подалась ко мне, хищно оскалив зубы. — Нынче ночью они встретятся в спальне Монморанси. Я знаю, как поймать их с поличным.
Мне почудилось, что она плеснула мне в лицо кислотой. Я готова была приказать ей убираться восвояси, однако не приказала, потому что, если леди Флеминг и впрямь замешана в прелюбодействе, мне необходимо это знать. Ничто не должно запятнать репутацию моей будущей невестки. К тому же, если Монморанси вовсе не беспутный любовник Флеминг, мне представится превосходная возможность доказать, что Диана неправа. В кои-то веки она окажется у меня в долгу, а уж я позабочусь, чтобы она выплатила этот долг сполна.
— Что ж, хорошо, — сказала я. — Подождете, покуда я переоденусь?
Мы пробирались по коридорам, словно непутевые ученицы, сбежавшие с занятий. Если кто-нибудь заметит, как мы вдвоем крадемся по дворцу, наутро об этом будет сплетничать весь двор. Поймав себя на этой мысли, я усмехнулась. Диана питала нелюбовь ко всякого рода огласке и неустанно твердила, что она лишь бескорыстная советница короля и преданная помощница его супруги — хотя весь двор за ее спиной беззастенчиво клеймил ее королевской шлюхой.
Диана отперла дверь в нежилую комнату, где пахло пылью и дымом. Плавно ступая, она направилась к алькову и там опустилась на колени. Лицо ее в лунном свете было совершенно белым. Она отвернула край ковра, открыв отверстие в полу. В комнате внизу мерцал зыбкий свет. Донесся приглушенный смех, Диана взмахом руки подозвала меня. Я услышала мужской голос и, движимая любопытством, опустилась на четвереньки и приникла глазом к отверстию.
В поле моего зрения появилась женщина — леди Флеминг, как я подумала. Моя догадка подтвердилась, когда она поставила свечу у кровати, тряхнула пышной гривой по-шотландски рыжих волос и с нарочитой, соблазнительной неспешностью принялась расстегивать корсет. А потом его сдернула рука мужчины, которого я еще не могла увидеть. От грубого нетерпения, сквозившего в этом жесте, я и сама ощутила томительный жар между бедер и завороженно глядела, как явились из-под корсажа ее полные груди.
Жар усилился, когда я увидела, как Дженет Флеминг сунула палец в рот, облизала его и принялась теребить свои соски. Вот она, похоть. То, чего я никогда не испытаю на ложе с Генрихом, чего я не испытывала ни разу в жизни. В этот миг мне страстно захотелось оказаться на месте Дженет Флеминг и так же, как она, позабыть обо всем, кроме собственного наслаждения.
— Иди сюда, — услышала я голос мужчины, охрипший от вожделения.
— Вы их видите? — прошипела мне на ухо Диана.
Я покачала головой. Дженет уже переместилась и исчезла из вида. Послышался шум падающей на пол одежды, и любовники застонали, прижавшись друг к другу обнаженными телами. Затем Дженет упала на постель, раздвинув согнутые в коленях ноги. Мужчина встал над ней, и я видела, как напряглись его мускулистые ягодицы. Этот здоровяк, подумалось мне, никак не мог быть Монморанси, которому уже перевалило за пятьдесят; и когда мужчина ухватил Дженет за лодыжки и рывком подтянул к себе, я внезапно узнала его.
Приглушенно вскрикнув, я отшатнулась.
Диана нахмурилась и припала к отверстию. Потрясение исторгло у нее протяжный всхлип. Любовники, уже слившиеся в размеренном ритме, вряд ли слышали этот звук. Когда она подняла голову и встретилась со мной взглядом, лицо ее было мертвенно- бледно.
Непутевым любовником Дженет Флеминг оказался не кто иной, как наш Генрих.
Через несколько дней по двору пошли сплетни — я узнала об этом от Бираго. Оставаясь в стороне от скандала, я с наслаждением выслушивала своего казначея: Монморанси, заметив, куда поглядывает Генрих всякий раз, когда посещает в детском крыле Карла, решил изничтожить влияние Дианы на короля, способствуя его интрижке с Дженет Флеминг. Диане уже довелось однажды пережить подобное бедствие — когда стала известна связь Генриха с молодой пьемонткой. Однако с тех пор она постарела на пять лет; прозрачный покров целомудренной дружбы с Генрихом уже ничего не скрывал, и она приказала своим шпионам выведать все отвратительные подробности прелюбодейства, выставив их таким образом на всеобщее обозрение. Диана усугубила огласку, настояв на том, чтобы Дженет отправили назад в Шотландию. Генрих, пристыженный и смятенный, согласился. Теперь Диане оставалось лишь обрушить свой гнев на Монморанси, который со скандалом покинул двор, заявив во всеуслышание, что не потерпит, чтобы им помыкала «блудливая баба».
