— Продолжайте. — Я отстранилась. — Играйте дальше.
И направилась к двери, но у порога помедлила.
— Дорогая моя, ты так и не ответила на мой вопрос.
— Вопрос, ваше величество? — Девочка оправилась от замешательства с поразительной быстротой.
— Да, вопрос. Считаешь ли ты меня прекрасной, как надлежит королеве?
— Конечно, — не колеблясь ответила она. — Все королевы прекрасны.
Ответ был уклончив, тем не менее он доставил мне радость.
В следующем году я произвела на свет четвертого ребенка и второго сына — Карла. Родившийся позже срока, он был совсем крохотный и необычайно тихий. Даже во младенчестве он сильно походил на отца; и мой муж, до тех пор сторонившийся детских, сразу же привязался к нему, будучи очарован восторженным воркованием, которым маленький Карл встречал каждый его приход. Нежные чувства Генриха к ребенку имели еще одно следствие: Диана тотчас же захватила в свои руки заботу о Карле, утверждая, что такому крохе необходимы две няньки вместо одной, а также к нему следует приставить побольше слуг. Меня снова не удосужились принять в расчет, хотя именно я дала жизнь Карлу… И снова я задыхалась от ненависти к Диане.
Впрочем, нам обеим очень скоро предстояло узнать, какая ее ждет расплата.
В тот вечер, пораньше уйдя с ужина, я сидела за туалетным столиком, а Лукреция расчесывала мои волосы.
— Ваше величество, пришла госпожа де Валентинуа. — В комнату заглянула Анна-Мария, и тут же Диана, не дожидаясь разрешения, оттолкнула ее и вошла.
— Оставьте нас, — велела я фрейлинам и повернулась к ней. — Мадам, я уже собиралась спать.
— Я должна была увидеть ваше величество. — Губы ее задрожали. — Это ужасно. Ужасно!
— Что такое? — Я тотчас же встала. — Что случилось с моими детьми?
— С ними все благополучно. — Диана покачала головой. — Я только что заходила в их покои — они спят, как ангелочки. Речь не о них, а о шлюхе, которая к ним приставлена.
Я опешила. Такого поворота событий я не ожидала.
— Кого вы имеете в виду — мадам д'Юмери или леди Флеминг?
— Разумеется, леди Флеминг. Я обнаружила, что у нее любовная связь с коннетаблем.
Я не сумела сдержаться и расхохоталась:
— Флеминг, спору нет, невоздержанная особа, но даже она не улеглась бы в постель с мужчиной, который годится ей в деды.
Этот ядовитый намек на возраст самой Дианы остался незамеченным; я не стала добавлять, что Дженет Флеминг мне по нраву, а дети в ней души не чают, поскольку ей не зазорно, подобрав юбки, играть с ними в прятки или же ползать на коленях, чтобы разыскать потерявшуюся игрушку.
— Это правда! — прошипела Диана. — Дженет Флеминг спит с коннетаблем. Мои друзья, достойные доверия, видели, как она тайком пробиралась в его покои, а потом выходила. Подумайте, ваше величество, какой скандал разразится, когда ее распутство станет достоянием гласности!
Как ни досадно мне было это признавать, но она ничуть не преувеличивала. При дворе существовали свои понятия о нескромности в постельных делах. Всякий, кто затаил зло на Гизов (а таких было великое множество), мог воспользоваться этим случаем, чтобы бросить тень на Марию, которой предстояло когда-нибудь стать женой моего сына. Я не сомневалась, что Диана, понося Дженет Флеминг, знает, о чем говорит; в конце концов, у нее были собственные шпионы, и я по опыту знала, как любит она подсматривать за происходящим в чужих спальнях. Однако я не была уверена, что в этом деле замешан именно Монморанси.
Я не стала высказывать эти мысли вслух, позволив себе наслаждаться зрелищем того, как Диана возмущается безнравственностью другой женщины.
— Этому нужно положить конец! Что до Монморанси, он должен быть удален от двора.
— Мадам, он всего лишь поступает так, как свойственно большинству мужчин. — Я критически оглядела свои ногти. — Не хотите же вы, чтобы я сделала ему выговор за нескромность в личных делах?
— Нет, конечно же нет! — отмахнулась Диана. — Монсеньор поддержал бы нас в этом деле. Только ему и его брату Меченому требуется согласие его величества, чтобы отправить Монморанси в ссылку, и…
— И? — Я подняла глаза.
