– Знаю, что сказал, но я отнюдь не пример законопослушного гражданина, Белла. Есть законы, запрещающие подобное дерьмо.

– Это глупо, – заметила она, – это моя собственность, я могу делать с ней то, что захочу. Я никому не наношу вред.

– Согласен, – я пожал плечами, – но, к сожалению, полиция – нет. Поджог – это преступление.

– Прости, – она нахмурилась. – Я не думала, что попрошу тебя нарушить закон на отдыхе.

– Все в порядке, – сказал я, пододвигаясь к ней.

Я обвил ее руками и держал, пока она смотрела на огонь, который начал подниматься вверх. – Как там говорится? Езжай отдыхать, оставь законы позади? Ты все делаешь правильно, черт возьми.

Она засмеялась и расслабилась в моих руках, облокачиваясь на меня.

– Хорошо. Надеюсь, что нас не поймают.

– Не поймают. К тому времени, как кто-то заметит дым и вызовет пожарную службу, мы уже будем далеко, – сказал я. – Это место посреди неизвестности. Ни одного человека на мили вокруг. Оно такое изолированное, что мы успеем стереть с лица земли полгорода, пока кто-нибудь засечет.

– Серьезно? – недоверчиво спросила она.

– Тут охеренно сухо, tesoro. Это дерьмо распространится очень быстро.

– О Господи, я не хочу устраивать большой пожар, Эдвард! Я просто хотела избавиться от дома, – сказала она. – Наверное, не стоило этого делать.

– Да ну, Белла? – я покачал головой. – Я говорил тебе это дерьмо все утро. А ты заявляла, что уверена.

– Я была уверена, но я плохо подумала, – сказала она.

– Теперь уже поздно что-то менять, – я пожал плечами. – Если тебе станет лучше, вызовем 911, когда будем уезжать, и оставим сообщение. Это дерьмо возьмут под контроль.

– Нас поймают, – сказала она, нервно закусывая губу.

– Ага, и ты возьмешь на себя всю ответственность, – игриво подсказал я. – Я уже преступник. Пора тебе присоединиться ко мне.

Она закатила глаза, качая головой.

– Нет, это ты сделал, а не я. Ты начал пожар.

– Ты попросила меня, – напомнил я ей.

– А изначально это была твоя идея, помнишь? – парировала она. – Плюс, у меня день рождения на следующей неделе. Ты же не позволишь мне провести двадцать первый день рождения в тюрьме?

– Почему нет? – игриво спросил я. – Я свой провел.

Она глянула на меня, и я хихикнул, поднимая руки в знак поражения. Я женат неделю и уже иду на уступки. Но я просто не мог спорить с ней.

– Чарльз постоянно повторял, что за нами наблюдают, – сказала она, очевидно, все еще обеспокоенная. – Говорил, что нас в любой момент могут поймать.

– Ага, а еще Чарльз был сраным лжецом, – сказал я.

Упоминание о нем разозлило меня.

– Он говорил вам это, чтобы напугать и не дать сбежать. Никто не наблюдает.

Она тихо смотрела на огонь в течение нескольких минут, а потом вздохнула и повернулась к линии деревьев в сотне шагов от нас. Она внимательно разглядывала их, пока не обнаружила большой камень в месте, где похоронили ее мать.

– Хочешь попрощаться? – спросил я, не зная, о чем она думает.

Она глянула на меня и покачала головой, а потом вновь посмотрела на огонь.

– Моей мамы там нет, – тихо сказала она.

Я нахмурился, охеренно уверенный, что ее похоронили именно там. Мы думали, стоит ли