– Ему это известно, потому что именно по этой причине он и выбрал это место для нашей встречи, Эдвард. Он просто не ожидал, что окажется тем, кто останется здесь подыхать, один на один с этим ужасом.

Алек сунул пистолет обратно за пояс, игнорируя вопли Аро. Он сосредоточил свое внимание на револьвере, который забрал у него, вытряхнул пули и положил их в карман. Крутанув барабан, он повернулся и направился к двери, там он остановился и опустил пистолет на пол.

– Я оставил в патроннике одну пулю, – сказал он, поворачиваясь к Аро. – Тебе понадобится время, чтобы доползти сюда и взять его, но я уверен, что ты будешь очень стараться, если захочешь положить конец своим страданиям. Выбор за тобой.

– Ты – гребаный предатель! – плевался словами Аро. – За это ты будешь гореть в аду!

Алек горько усмехнулся.

– Я наверняка буду гореть в аду за многое из того, что совершил в жизни, но этот поступок – один из немногих, который стоит того.

Он повернулся и без лишних слов вышел, и в тот же миг, услышав его шаги на лестнице, я вскочил на ноги. И выбежал из комнаты вслед за ним, спотыкаясь о свободно валяющиеся доски и почти кувыркнувшись с лестницы из-за своей поспешности. Когда мы выходили из дома, я еще слышал, как кричал Аро, но Алека это, похоже, ничуть не смущало, и он спокойно направился к машине.

Я открыл дверь, чтобы забраться на пассажирское сиденье, когда меня накрыло, и я, сгорбившись, стал блевать на дорогу. Слезы текли по щекам, меня по-прежнему лихорадило, и я едва держался на ногах. Не мог поверить, что выжил, ведь был, на хер, абсолютно уверен, что все это затевалось для меня.

Ничего не говоря, Алек сел в машину и терпеливо ждал, когда я возьму себя в руки. Через минуту я поднялся, и он отъехал от обочины.

– А люди не услышат его крики? – спросил я, вытирая слезы, но это, б…ь, было бесполезно, потому что они все текли и текли.

– Возможно, но это не имеет значения, – ответил он. – Как ты сам сказал, появление в этой части города ни к чему хорошему не приводит. Никто не станет звонить в полицию.

Некоторое время он ехал молча, атмосфера в салоне была напряженной. Мои мысли лихорадочно скакали, пока я пытался все осмыслить, страх лишиться жизни был слишком сильным, чтобы я мог с ним справиться. Я почти дошел до точки, у меня был гребаный нервный срыв, и я цеплялся за остатки здравого смысла.

– Зачем ты это сделал? – прохрипел я, наконец, и прочистил горло, чтобы восстановить голос.

Он взглянул на меня, явно не ожидая, что я стану спрашивать его о чем-нибудь.

– Ты предпочел бы оказаться на его месте?

– Я не об Аро, – сказал я, мотну головой, так как слезы продолжали течь из глаз.

Все это давило на меня, картинки в голове мелькали одна за другой.

– Мой отец. Зачем ты это сделал?

Он ответил не сразу, и я уже начал думать, что он и не собирается отвечать, но через какое-то время он раздраженно выдохнул:

– Он умер бы в любом случае.

– Почему? – спросил я, действительно не понимая. – Я не догоняю, зачем он сделал это в первый раз. Почему он выбрал смерть?

– Для него это было наилучшим выходом. Он не собирался идти в тюрьму.

– А разве ему бы пришлось? – спросил я, качая головой. – Алек, он, мать твою, 'переметнулся'. Он заключил сделку с федералами, чтобы не пойти в тюрьму, ему это не грозило.

– Ты ошибаешься, грозило, – твердо сказал он. – Твой отец заключил сделку не ради себя, Эдвард. Он пошел к федералам не для того, чтобы оградить себя от неприятностей. Он принял свою судьбу. Твой отец сотрудничал с ними из-за тебя. Он связался с ними для того, чтобы помочь Изабелле и всем остальным, кого ты любишь. Он дал федералам то, что им было нужно, чтобы они оставили его семью в