Эдварда с именем Каллен на спине, и я задумалась, видел ли кто-то эту надпись, когда я убегала. Возможно, они провели параллели.

Когда я, наконец, взяла дыхание под контроль, я открыла глаза и начала вытирать слезы с лица. Я добралась– таки до центральной консоли и извлекла оттуда черный телефон, набирая единственный записанный там номер. Гудков не было, сразу раздался голос автоответчика. «Алек Эвансон. Оставьте сообщение».

Раздался сигнал, и я попыталась справиться с нервами, которые всегда сопровождали эти звонки, даже спустя столько месяцев. Вздохнув, я произнесла одно-единственное слово, жжение в груди постепенно вытеснялось другим чувством. Сквозь шок, ужас и страх я ощутила решительность.

– Чикаго, – прошептала я.

Рука дрожала, пока я заносила в навигатор программу, на экране быстро появились цифры вычисленного расстояния поездки – 980 миль – путь, который я могу осилить за шестнадцать часов.

Я, наконец, нашла свое направление.

Дорога прошла в тумане, я следовала инструкциям и останавливалась лишь для того, чтобы дать ногам передышку, или выпить кофе, или воспользоваться уборной. Когда я начала уставать, остановки участились, мне требовалось больше кофе, чтобы взбодриться, и через тринадцать часов за рулем я была так изнурена, что едва не заснула. Машина отклонилась с пути и съехала на обочину, едва не врезаясь в знак автострады. Меня трясло, пока я парковалась, потом я протерла руками лицо и сделала глубокий вдох. Мне нужно поспать, хотя я не хотела, но если я продолжу вести в таком состоянии, то обязательно нанесу кому-нибудь вред.

Едва сердце успокоилось, и дрожь ушла, я завела машину и выехала назад на шоссе, замечая через несколько миль место, где можно остановиться. Я поставила машину, закрыла все двери и откинула сиденье. Веки опустились, я надеялась отдохнуть, но, несмотря на истощение, ум продолжал работать. Я пыталась понять происходящее, сердце ныло, когда я думала о докторе Каллене.

В отличие от всех предыдущих раз, когда мне первым делом на ум приходил случай с наказанием, я начала вспоминать хорошее. Я думала о том, как он подарил мне фотографию мамы, как делился со мной воспоминаниями о посещении меня вместе с женой. Я воскрешала в памяти праздники, которые были у меня благодаря ему, его смех, когда мальчики делали что-то интересное. Выражение гордости на его лице, когда Эмметт и Джаспер закончили старшую школу. Я никогда не забуду, как он сидел рядом и держал меня за руку, пока доктор извлекал у меня чип. Я думала о «Макдональдсе», где он кормил меня в первый день, как он впервые купил мне фаст-фуд, и как отдал ключи от своего «Мерседеса», чтобы я училась водить. Он даже не разозлился, когда я вернула машину с царапиной на боковом зеркале, он просто починил ее, не говоря ни слова. Я вспоминала, как проснулась в Чикаго после похищения и обнаружила рядом обеспокоенного доктора Каллена, он снова и снова проверял меня, и тогда я поняла, что он искренне переживал за меня.

Оказалось, что спустя год остались лишь лучшие воспоминания, и вместе с ними пришли и слезы. Большинство значительных моментов, первых в моей жизни, были связаны с ним. Я помнила, как впервые увидела его в Финиксе, на его губах появилась улыбка, когда мы встретились взглядами. Тогда она показалась мне зловещей, потому что меня учили не смотреть людям в глаза, но теперь я поняла, что он улыбался, потому что я была храброй и сделала попытку. Он увидел мою силу и решительность, и несмотря на боль и гнев, который испытывал из-за гибели жены, он дал мне шанс попрощаться с матерью.

Не знаю, сколько я лежала там и отдавалась воспоминаниям о прошлом, пока, наконец, задремала. Но как раз перед тем, как я провалилась в бессознательность, в голове всплыли слова Джаспера, те, которые он говорил мне у реки в Форксе. Он спросил меня о самом большом моем страхе, и я нерешительно ответила, что это надежда. Я боялась надеяться на лучшее в жизни, боялась разочароваться. И тогда я спросила его, а каков самый большой его страх, и он вздохнул, когда говорил те слова. «Я больше всего боюсь потерять отца. Я уже потерял мать из-за его образа жизни; не хочу, чтобы и он ушел».

Джаспер показал мне, что это нормально – хотеть большего в жизни, рисковать, даже если можно пораниться. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Он помог мне встретиться со своим худшим страхом… и