Тридцать восьмой конгресс утвердили Тринадцатую поправку, запрещающую рабство, и сделали нелегальным владение человеком. Вудро Вильсон и Шестьдесят шестой конгресс утвердили Девятнадцатую поправку, которая дала женщинам право голосовать. Для меня это имело значение.

Мужчины, пьющие кофе, начали обсуждать новости и дополнять их комментариями, они не соглашались друг с другом. Какое-то время я блокировала их голоса, глядя в окно. Я потерялась в мыслях, и не услышала, как ко мне приблизились, пока возле меня не прочистили горло. Я подскочила, проливая кофе, и глянула на официантку, стоящую рядом. Она быстро отреагировала и начала убирать последствия моей маленькой катастрофы, одаривая меня заинтересованным взглядом.

– Я не хотела напугать тебя, сладенькая, – извиненяясь, сказала она. – Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.

– Э-э, да, я в порядке, – промямлила я.

– Ты уверена? – спросила она, вопросительно приподнимая брови. – Ты до сих пор не притронулась к завтраку.

Я нахмурилась, когда заметила, что тарелка с оладьями уже стоит на столе, я совсем не заметила, когда ее принесли. Меня удивило, каким холодным стал кофе, и я задумалась, сколько же времени провела в трансе. Мне казалось, что прошло несколько секунд, но очевидно, что нет.

– Э-э, я просто, э-э… – начала я, качая головой и отставляя кофе в сторону, пока принималась за оладьи. – Просто отвлеклась, вот и все.

– Я хороший слушатель, знаешь, – сказала она, на ее губах проскользнула улыбка. – Люди постоянно говорят со мной о своих проблемах. Иногда просто нужно выговориться, так что, что бы ни было у тебя на уме, я вся внимание, сладенькая.

Я вежливо улыбнулась и покачала головой.

– Я в порядке, действительно. Спасибо за предложение.

– Конечно, – сказала она. – Меня зовут Нэтти, кстати. А ты?..

– Изабелла.

– Сколько тебе лет, Изабелла?

ДН. Глава 77. Часть 3:

Я открыла было рот, но тут же застыла, ответа не последовало. Сколько мне? Это одна из тех вещей, в которых я больше не уверена, я слишком часто меняла свой возраст за последний год. По документам, которые дал мне Алек, с личностью Изабеллы Смит, мне было двадцать один, но это неправда.

– Э-э, двадцать, – ответила я. – Стойте, нет, мне девятнадцать.

Я попыталась вспомнить дату, думая, как скоро будет мой день рождения, но время от меня ускользало.

– Такая юная и хорошенькая, – с улыбкой сказала она. – Если это из-за мальчика, сладенькая, поверь мне – он того не стоит. Если бы стоил, ты бы не была сейчас одна.

Я грустно улыбнулась, зная, что она ошибается, но она, похоже, решила, что я согласилась. Она ушла, смеясь, и говоря, что я слишком молода, чтобы мучиться из-за парня. Я отрезала кусочек оладьи и хотела уже съесть его, как вдруг догадка ударила меня. Восемнадцать… Мне только восемнадцать.

Она вернулась с еще одной чашкой кофе, предупреждая, что он горячий, пока я тихо ела. Аппетит пропал, и я хотела лишь забросить какую-то еду в желудок, не зная, когда вновь смогу поесть. Я отложила вилку в сторону – не могла больше съесть ни крошки, и сделала глоток кофе, осматриваясь по сторонам. Удивление переполнило меня, когда я услышала, что мужчины у бара теперь обсуждают Вторую поправку – право носить оружие – и насколько важен контроль за вооружением в Америке. Их спор становился все жарче, и я отвернулась, но тут же застыла в шоке, вновь проливая кофе, когда взглядом наткнулась на телевизор. Желудок подвело, стоило мне увидеть знакомого мужчину, глаза быстро скользнули по надписи внизу экрана – специальный агент Джозеф Ди Фронзо, Министерство Юстиции США.

Кофе был горячий, и руку будто обожгло огнем. Я сцепила зубы, игнорируя пульсирующую боль, в кафетерии стало тихо, все обернулись, чтобы посмотреть на источник шума. Официантка бросилась ко мне