пальцы.

   - Не для нас, - шепнул он в ответ.

   - А то, чем он угрожал Нэт и ребятам? - уточнила я, не вполне успокоенная.

   Времени на пространный ответ не было: мы уже спускались по последним ступенькам.

   - Есть две категории людей: одни говорят, другие делают, - лаконично ответил Дамиан, прежде чем мы оказались в самом низу.

   Помещение было очень просторным и освещалось при помощи многочисленных свечей, а также через мутные стёкла длинных узких окошек, тянувшихся под самым потолком. Если внутренняя часть кареты была обита красной материей, то здесь преобладал тёмно-зелёный. Таков был цвет мягкой мебели, скатерти на круглом столе, устилавших пол ковров и даже рам, в которых висели картины. Та часть комнаты, где мы расположились, была относительно автономной и вполне невинной. Две кушетки и три кресла, как я и говорила, тёмно-зелёные, с мягкими сиденьями и удобными спинками, стояли, формируя широкий круг, в центре которого находится упомянутый выше столик. Но стоило взгляду устремиться за пределы очерченных мебелью границ, и перед ним открывалось такое, чего, скажу честно, мне видеть никогда не доводилось.

   В первую очередь в глаза бросался бассейн, довольно-таки крупный, если учитывать, что он находился внутри дома. Он, конечно, не мог сравниться с настоящим озером, но проплыть несколько ярдов вполне позволял. Судя по трубам и другим приспособлениям, которые я могла разглядеть со своего места, вода в бассейне при желании нагревалась и, кажется, даже приводилась в движение.

   Возле бассейна стояли несколько простеньких плетёных кресел, спинки которых были опущены необыкновенно низко, так что даже и не понять, сидел в них человек или всё-таки лежал. Одно же из них оказалось настолько широким, что заставляло задуматься о том, не для двоих ли оно предназначено. На полу стояли два высоких сосуда странной формы, с какой-то жидкостью в нижней их части и выступающей из верхней части трубкой.

   Последнюю часть комнаты, частично скрывала невысокая зелёная ширма, но, впрочем, она была сдвинута так, что увидеть можно было достаточно. Я, во всяком случае, углядела широченную кровать под роскошным балдахином, застеленную шёлковой простынёй, а также ещё одну попроще и поуже, зато обладающую таким украшением, как кандалы для рук и ног, крепившиеся к спинкам кровати в изголовье и изножье. С содроганием присмотревшись, я увидела, что изнутри кандалы были отчего-то обиты мягкой материей.

   На этом моё любопытство разогрелось, и я чуть было не развернулась на девяносто градусов в надежде рассмотреть ещё больше, но Дамиан, ничего не говоря, развернул меня обратно.

   Войдя в подвал, Нэт без малейшего стеснения плюхнулась на кушетку и развалилась на ней прямо как была, с сапогами, перекинув ногу на ногу и заложив руки под голову. С усмешкой проследив за этими её действиями, Руперт сделал всем остальным знак устраиваться поудобнее. Мы с Дамианом сели рядом на второй кушетке; сам хозяин дома уселся в кресло; Алонсо с Дэном последовали его примеру.

   - Ого, какое логово разврата! - присвистнула, разглядывая помещение, Нэт. - Воображаю, какие здесь проводятся оргии.

   - Хочешь поприсутствовать? - мгновенно ухватился за её слова Руперт.

   - Только в качестве наблюдателя, - мило улыбнулась наёмница.

   - Можешь прийти в качестве наблюдателя, а там уж как получится, - хитро ухмыльнулся хозяин.

   - Благодарю покорно! - хмыкнула Нэт.

   - Томас! - между тем окликнул лакея Руперт.

   Слуга - кстати сказать, не тот, что сопровождал нас во время поездки, - был высоким седовласым мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти, одетым по всей форме и обладавшим идеальной осанкой. Вообще во всех его движениях чувствовалось немалое достоинство (соответствовавшее, впрочем,