сторону. Она тогда хотела одарить нищего и не слушала возражений Габриеля, считавшего, что тот почти наверняка пропьет ее деньги.

Глядя на старика, ничуть не изменившегося со времени проявленной Джулией щедрости, Габриель удивился неожиданному умозаключению: а ведь милосердие — это ее естественное состояние. Она, не колеблясь, была готова снова и снова подавать милостыню. Джулия делала это каждый день, считая, что добрые дела никогда не бывают напрасными. Она жила, надеясь, что однажды этот старик поймет: кто-то заботится о нем и пытается помочь. Джулия знала, что доброта делает ее уязвимой, но оставалась доброй.

Габриель сунул деньги в руку нищему, резко повернулся и зашагал прочь, слыша обрывки радостных возгласов и благословений, посылаемых ему стариком.

Он не заслужил благословений. Он подал милостыню совсем не так, как это сделала бы Джулианна. Он не мог симулировать ее доброту и сострадание. Он просто отдал дань памяти о ней. Или купил себе индульгенцию.

Габриель споткнулся о камень мостовой и вдруг понял, что ему надо сделать.

На следующий день он попытался снять виллу в Умбрии, где они тогда останавливались, но вилла была уже сдана. Тогда он поехал в Ассизи и остановился в небольшой частной гостинице со скромным убранством, дающей кров приезжающим паломникам.

Габриель никогда не представлял себя паломником. Ему мешала излишняя гордость. И тем не менее воздух Ассизи благотворно подействовал на него и подарил спокойный сон. Так крепко он не спал с тех самых пор, как лишился объятий Джулии.

Наутро он поднялся рано и пошел в базилику Святого Франциска. То было место паломничества людей разного вероисповедания. Кто-то приезжал лишь затем, чтобы полюбоваться на средневековые фрески и погрузиться в умиротворенную атмосферу этого места. Вот и сейчас Габриель шел той же дорогой, какой они шли вместе с Джулианной, приехав сюда накануне Рождества. Он водил ее к мессе, которую служили в Basilica superiore — верхней части церкви. Перед мессой Джулия решила исповедоваться, и он вспомнил, как терпеливо ждал ее.

Габриель разглядывал старинные фрески, одновременно наслаждаясь успокоительной тишиной святилища. И вдруг он увидел женщину с длинными каштановыми волосами, выходящую из зала. Заинтригованный, Габриель решил последовать за ней. Толпа паломников и туристов не помешала ему быстро найти глазами фигуру женщины. Следуя за ней, он стал спускаться в нижнюю часть — Basilica inferiore.

Потом женщина исчезла.

Раздосадованный Габриель искал ее среди посетителей и не находил. Наконец, устав от бесплодных поисков, он вдруг догадался, что женщина спустилась еще ниже — в подземелье, где находилась гробница святого Франциска. Придя туда, Габриель сразу увидел незнакомку. Она стояла на коленях перед гробницей. Габриель подошел к последнему ряду скамеек и из уважения к святому месту тоже встал на колени. Однако ему было не отвести глаз от женщины.

Конечно же, она не была Джулианной. Ее бедра были полнее, плечи — шире, а волосы — темнее. Но красивое лицо женщины напомнило ему, как много он потерял.

Подземное помещение было небольшим, со скромным и даже примитивным интерьером, совершенно непохожим на великолепие верхней церкви. Габриель был далеко не единственным, кто находил, что эта непритязательная гробница наиболее точно отражает жизнь и служение святого Франциска. Раздумывая об этом, он не заметил, как оперся о скамью и склонил голову. Он стал молиться прежде, чем у него возникло такое намерение.

Поначалу с его губ слетали только слова — фразы отчаяния и шепот признания. Постепенно его молитва приобрела форму покаяния. Пока он молился, незнакомка зажгла свечу и ушла.

Будь это эпизодом из масштабного фильма о жизни Габриеля, рядом с ним непременно оказался бы