Костя тактично решил не напоминать репортерше ее собственные слова, что Роману Андреевичу даже в случае пленения ничто не угрожает. Когда Марина «закусывала удила», все аргументы отлетали от нее гораздо легче, чем пресловутый горох от стенки.

Топор тем временем, не дождавшись никакой реакции, бросил еще несколько предметов, и только после этого мелкими шажками двинулся в сторону канавы, постоянно останавливаясь и поглядывая на человека с приборами. Тот подносил к глазам по очереди разные устройства, тыкал пальцами в планшет, после чего кивал и начинал что-то наговаривать в петличный микрофон.

Тем неожиданней оказалось исчезновение бывшего сталкера из поля зрения. Только вот стоял Топор, готовясь сделать очередной шажок, и пропал. Лишь солдаты с веревкой в руках вдруг уперлись ногами в землю и начали медленно пятиться, словно тащили из моря большую рыбу. Наташка и Костя разом поднялись с места и буквально прилипли к окну. Топор, лежа на животе, остервенело отталкивался руками от земли, а его ноги висели в воздухе, словно к ним была привязана еще одна, невидимая, веревка, и за эту веревку кто-то тянул со стороны той самой, только что проверенной, канавы. Несколько секунд сохранялось напряженное равновесие. Потом солдаты сделали согласованный рывок и окончательно вытащили Топора из невидимой ловушки.

Наташка и Костя еще несколько секунд смотрели вниз, чтобы убедиться, что все закончилось благополучно. Потом разом вздохнули, переводя дыхание, и уселись на место. К их удивлению Марины в отсеке уже не было.

– Зря она так, – сказала Наташка. – Шеф, конечно, тот еще козел, но сейчас-то ради нас жизнью рискует.

Через пару минут в вагон тяжело вошел Топор. Выглядел он так, словно только что вышел из парилки – по красному лицу катился градом пот, а в полуприкрытых глазах стояли слезы. Он быстро прошел мимо отсека, где сидели Костя с Наташкой, и устроился, по всей видимости, на «кухне». Было слышно, как скрипнула скамья и на стол посыпались какие-то твердые предметы.

– Черт бы побрал Борисыча со всеми его умниками, – на весь вагон отчетливо сказал Топор. – Придется все по старинке делать. Как Звяга учил.

Слышно было, как полилась вода в кружку, и вдруг Топор все так же отчетливо сказал:

– Спасибо, Марина. Очень кстати.

Костя встрепенулся и посмотрел на Наташку. Потом поднялся и пошел на «кухню». Марина и правда сидела здесь, успев к приходу Топора вскипятить чай. Топор сидел, оперевшись локтями на стол и нависая над исходящей паром кружкой. Лицо его медленно разглаживалось, буквально на глазах приобретая нормальный цвет.

– Садись, Константин, разговор будет, – сказал вдруг Топор, делая приглашающий жест рукой. – Нет у меня больше веры в электронные приблуды Борисыча.

Он кивнул на горсть одинаковых черных цилиндров размером с большой палец, рассыпанных по столу.

– Нет толку от датчиков этих, – он прикрыл глаза и с блаженным выражением на лице сделал большой глоток из кружки. – А раз так, придется и тебе сталкерскую науку изучать. И Михаила, телака моего, тоже учить буду. А мозголомы Борисыча пускай консультацию оказывают.

– Я не понимаю, о чем вы, Роман Андреевич… – начал было Костя, но Топор сразу открыл глаза и сказал, как отрубил:

– Нет больше Романа Андреевича! Меня зовут Топор – заруби это себе на носу. Пока я не зарубил. Это – Зона, понимаешь?

Он наклонился вперед и, схватив через стол Костю за рукав, силой усадил на лавку.

Марина, как ни странно, молчала и только поставила перед Костей пустую кружку.

– А раз не понимаешь, я тебе объясню, – сказал Топор. – Чтобы у нас были шансы на выход из этой задницы, мне нужен напарник. А лучше – два. Которые помогут, если что, в аномальном поле. И поведут группу дальше, если со мной чего случится. Так понятно?

Он обхватил кружку двумя руками и с наслаждением сделал большой глоток. Только сейчас Костя