— Похоже, у тебя получается, — услышала она голос Саманты. — Теперь уменьши его. Вот так. Видишь разные предметы вокруг него? Они разрастаются. Не только модные картины и мебель, но и одежда тоже. Ты же знаешь, эта одежда на нем только потому, что он купил ее, а без нее он просто голый.

Мишель усмехнулась.

Она никогда не видела Энтони без костюма за 3000 долларов, нее и в мыслях не было поинтересоваться, что там под костюмом. Ему было почти 70.

— Он уменьшается? Хорошо. Продолжай, пока он не уместится на твоей ладони.

Мишель вытянула руку ладонью вверх.

— Видишь его на своей ладони? Она осторожно открыла глаза:

— Вижу.

Саманта продолжала:

— Он уменьшается. Он становится все меньше похож на человека. Он никто, червяк. Даже еще меньше. Он...

— ...пылинка.

— Теперь сдуй его. Как задувают свечи на день рождения. Мишель дунула на ладонь и, когда пылинка, которая некогда была красномордым свекром, полетела прочь, загадала желание. Мишель не была в Дир- Крике с января. Теперь был уже сентябрь

— полный год миновал со смерти Гедеона.

Мишель пережила сложную гамму чувств, когда ей встретились на обочине шоссе два до боли знакомых «знака», указывавших, что они подъезжают: написанная от руки табличка «Свежая вишня» у края фермы Парсонов и, несколькими милями далее, гора старых шин, которая лежала там, сколько Мишель себя помнила. Эти старые «виды», всегда казавшиеся ей чем-то само собой разумеющимся, теперь были так дороги ее сердцу! Было раннее утро, погода стояла еще летняя, рудбекии все еще теснились по бокам дороги.

— У перекрестка будем через 10 минут, — предупредила она Джереми. Если бы кто-то десять дней назад сказал ей, что она будет въезжать в Дир-Крик с Джереми Кавальери, она бы в ответ покрутила пальцем у виска. Но как сказала ей, подмигнув, Саманта, когда Мишель уезжала: «Дорога вокруг горы всегда извилистая».

Мишель продолжала поддерживать контакт с Дельфин и Джероми, который и предложил отвезти ее на самую важную в ее жизни встречу. Она ничего подобного не переживала с тех самых пор, как Гедеон привез ее в больницу с непрекращающимися схватками.

— Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Я справлюсь сама, — ответила Мишель. — Но за предложение спасибо.

Надо же, Джереми оказался хорошим другом. «Всегда интересно, что обнаруживаешь, когда перестаешь отталкивать людей от себя», — сказала ей Саманта.

— Ладно, я подожду снаружи. Если понадобится помощь, звони мне на сотовый.

— Ты очень добр, Джер.

— Ты знаешь, я в «Марипоза» тоже работаю последнюю неделю.

Она подпрыгнула.

— Поворачивай!

* * *

Мишель также не поверила бы, что можно столь многому научиться за такой короткий срок — с момента ее знакомства с Самантой прошло менее четырех недель. Одним из уроков, который преподала Саманта ей на Скале, была важность самопрезентации.

— Вот мне нравится платить дань моим африканским предкам, — сказана она. — Но африканскую одежду я ношу и по другой причине: если ты встретишь меня в компании из десяти человек, кого ты потом вспомнишь в первую очередь? Меня или шестерых снобов в одинаковых двубортных костюмах?

— Не последнюю роль играет также ваш рост в шесть футов и красота.

— Во мне пять футов десять дюймов. Впрочем, кто их считает?