по ее лицу, как какая-то проклятая река. Внутри оставалась одна пустота. Как Коннор мог так поступить? Как может жениться на подобном гнусном создании? Как сможет каждый день выслушивать ее визгливые требования? Мейри почти жалела Коннора. Почти. Она слишком сильно его любила, чтобы сейчас чувствовать одну только собственную боль. Ну зачем он ударил Генри? Как случилось, что в один день, в один миг, они потеряли все? Как она сможет жить без него?

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Уходите! — крикнула она, зарываясь головой в подушку.

— Мейри! Это Коннор. Открой дверь!

Нет! Она не желает его видеть. Она боится, что при виде его ее сердце остановится навсегда.

— Уходи, Коннор. — Звук его имени на губах причинял боль. — Оставь меня одну. Пожалуйста.

Коннор снова заколотил в дверь.

— Открой. Нам надо поговорить.

Его речь звучала немного невнятно. Он что, пьян? Мейри приходилось видеть, как он выпивает с друзьями, но никогда он не терял самообладания. Всегда оставался безупречным английским солдатом с самоуверенной горской улыбкой на губах.

— Мейри! — крикнул он из-за двери.

Потом ненадолго наступила тишина, после чего кулаки Коннора с новой силой взялись за дверь.

— Открой же эту чертову дверь!

— Нет, — закричала она в ответ. — Сказала — уходи, значит, уходи!

— Сейчас выбью ее к черту.

— Сломаешь ноги, идиот. Но не надейся — я не собираюсь тебя отговаривать.

Коннор не стал ни на что надеяться. Раздался мощный удар, и Мейри услышала, как Коннор отлетел и упал на пол. Дверь же осталась на месте.

Мейри закатила глаза, но вдруг насторожилась — в коридоре стало необычайно тихо.

— Я знаю, ты на меня сердишься, — раздался наконец из-за двери его голос. — Но тебе не из-за чего сердиться. Пусти меня, и я объясню то, что ты не позволила объяснить сразу.

— Уходи! — закричала Мейри, схватив стоявшую у кровати вазу и швырнув в дверь.

— Ты упрямая девчонка! Ты это знаешь? — Коннор снова ударил кулаком в дверь. — Отлично. Я скажу здесь. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы все слышали, что я тебя люблю? Отлично. Я люблю Мейри Макгрегор! И, черт подери, надо мной нет власти никакого повелителя!

Эхо его голоса покатилось по залам и галереям.

Господи, он действительно пьян! Мейри вскочила с кровати и бросилась к двери.

— Коннор, чертов дурак! — крикнула она, прижав губы к щели.

Мейри не могла открыть дверь, потому что не доверяла себе — вдруг бросится ему на шею, умоляя не жениться на Элизабет де Вер? Как она может просить Коннора отказать королю? Это же не Карл. Мейри не хотела, чтобы Яков лишился короны. Он ей нравился. Он католик и ее родственник. Если он останется на троне, Макгрегоры могут быть спокойны. Королева подружилась с ней. Что станет с Марией, если трон достанется кому-то из врагов? Боже, ну почему судьба королевства легла на плечи Коннора? Она не хочет его терять! Проклятие! У бедного Коннора нет выбора. Он поступает единственно возможным образом. В ней нет ненависти к нему. И откуда ей быть?

— Прекрати орать предательские слова!

— Мейри! — чуть понизив голос, позвал Коннор. — Я любил тебя всю свою жизнь. Я вижу твое лицо в рассвете каждого дня и среди звезд ночью. Слышу твой смех в звоне бокалов, уколы твоего острого языка в раскатах грома. Я думал о тебе в сражениях и выжил, потому что хотел вернуться к тебе. И вот я вернулся, а ты плачешь.

Мейри припала к двери, проклиная преграду между ними, но не убирая ее.

— Я даже подумать не могу, что ты женишься, Коннор. Даже ради королевства. Я ведь больше не дитя. Я понимаю, что у тебя есть долг.

— К дьяволу этот долг! Я не собираюсь жениться на ней, Мейри! И никогда не собирался.

Он не собирался? Мейри выпрямилась и уставилась на дверь.

— Как, не собирался?

— Может, потом я обижусь, что ты в который раз не доверилась моей любви. Пожалуй, это начинает меня раздражать.

Коннор замолчал, потому что Мейри открыла дверь и в упор посмотрела на него. Да, пьян. И выглядит ужасно. Мундир помят. Воротник рубашки расстегнут и свободно болтается на шее. Небритые щеки потемнели от щетины. Но самое главное — взгляд. По глазам Коннора было видно, как отчаянно он страдает. Сапфировый огонь в них потух. Никаких ямочек на щеках не осталось. Не было даже тени от них.

— Какая ты красивая!

Они стояли и смотрели друг на друга через порог. Сердце Мейри колотилось о ребра. И дело было не в том, что она не слышала его комплиментов раньше. Слышала. Слышала каждый день с тех пор, как приехала в Уайтхолл. И не в том, что Коннор не говорил ей, какая она красивая даже в простой рубашке. Говорил. Но сегодня в его отчаянии звучала новая, глубокая нота, как будто любовь к ней для Коннора важнее жизни. И его глаза это доказывали: единственный взгляд на нее вернул им цвет, сияние и глубину.

Коннор переступил порог, как император, явившийся за своими трофеями, и притянул Мейри к себе.

— Прости меня, — прошептал он и стал целовать ее распухшие веки. — Я думал, что, если не скажу тебе, ты будешь в безопасности, но не смог выдержать мысли, что снова причинил тебе боль.

В тесноте его объятий Мейри не могла не только ясно мыслить, но даже дышать — боялась разрушить магические чары, которым она снова поддалась.

Но тут она вспомнила страшный вечер, который провела в этой комнате, оттолкнула его и с размаху шлепнула по щеке.

— Ты… ты заставил меня поверить, будто женишься на этой маленькой…

Коннор снова притянул ее, не обращая внимания на впившиеся в спину ногти.

— Я думал, так будет лучше. Ты рискуешь жизнью, чтобы добыть сведения о камеронцах. А ради меня что бы сделала?

— Все, что угодно. Ради тебя я сделала бы все. Но, черт подери, о чем ты говоришь? Какое отношение имеет сбор сведений для милиции к твоей свадьбе?

И Коннор рассказал ей о своих планах, о надеждах найти что-нибудь компрометирующее де Веров, конную гвардию, парламент. Что-нибудь такое, что изменит отношение короля к Оксфорду и необходимости — или даже самой возможности — его поддержки.

— А если там ничего нет, Коннор? Я провела с Генри много часов, и он всегда выражал лояльность к Якову.

— Это не имеет значения, — заявил он. — Я не женюсь на Элизабет. Если потребуется увезти тебя во Францию, я это сделаю.

— А ты сможешь?

Мейри провела пальцем по его щеке. О Боже, она ведь думала, что снова его потеряла. Потеряла все свои мечты и надежды, которые проснулись в ней, когда он вернулся. Медленная смерть с вражеской стрелой в груди была бы не столь мучительна. Но Мейри не потеряла его, как не теряла семь лет назад. Ради нее Коннор готов отступиться от короля и покрыть позором свое имя. За это Мейри любила его еще больше, если такое вообще возможно, но она не позволила бы Коннору сделать такой шаг.

— Я хочу помочь тебе.

— Нет. Лучше, чтобы ты оказалась подальше отсюда. — Коннор наклонился и осторожно поцеловал Мейри, и целовал до тех пор, пока она не обмякла в его руках. — Я хочу на несколько дней увезти тебя в свой особняк. Если с тобой что-нибудь случится…

— Ничего со мной не случится, Коннор. Позволь мне помочь…

Он покачал головой раньше, чем она успела закончить то, что собиралась сказать. Проклятие, как он упрям! И как силен! Об этом Мейри подумала, когда Коннор подхватил ее на руки, ногой захлопнул дверь за