Путь от замка Серебряного Древа до Силптара был неблизким, Дарентар Джалит и Ларондар Лаернсар не нуждались в том, чтобы им напоминали о полученных от барона приказаниях. Постоянный зуд во всем теле и судороги в руках и ногах, которые каждый из них испытывал при каждом шаге не в том направлении — ничего подобного ни тому, ни другому еще никогда не приходилось ощущать, — вынудили их понемногу зауважать волшебников. Если уж таково мелкое волшебство, то нечего удивляться тому, что маги в большинстве были настоящими ублюдками.

Дарентар неторопливо взглянул вокруг. Неужели… Да!

Он незаметно хлопнул Ларондара по руке и легким кивком показал ему, куда смотреть. Спустя мгновение два заколдованных воина двинулись сквозь толпу вслед за низкорослым квартирмейстером и стариком, горбившимся под тяжестью мешка. Жизни этих дураков не стоили и гроша, но их нельзя было убивать до тех пор, пока они не приведут преследователей к госпоже Серебряное Древо. Они миновали переулок Арн, затем Белзимуррскую дорогу и свернули в безымянную улочку, которая переваливала через вершину холма и выходила к улице Стамнера. Еще в переулке лучшим бойцам барона стало ясно, что за парой изменников следили не только они. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Похищенная или нет, но раз Владычица Самоцветов выступила против своего отца, то любой из баронов Долины должен гореть желанием поставить ее волшебство на службу своим интересам.

Подойдя к воротам конюшни у гостиницы «Огненная волна», квартирмейстер и старик с мешком замедлили шаги. Прямо перед коновязями стояло несколько человек — вернее, три барда, среди которых был хорошо известный Раерандул Лютнист, — внимательно слушавших моложавого красивого человека в черных одеждах, украшенных руническими знаками. Это означало, что он могущественный маг… или желает, чтобы окружающие считали его таковым.

— Кто это? — обратился один из переодетых воинов к торговцу, который тоже остановился послушать.

— Маг из Элмерны, он здесь снимает номер, — пробормотал торговец, кивнув в сторону гостиницы. — А зовут его Джеринстурн.

Второй кивок означал, что он сказал незнакомцам все, что хотел, и теперь намеревался сам послушать мага.

— …И судя по всему, в прихожей Дома Поднятой Руки сидел маг или кто-то из его подчиненных, — с мрачным видом говорил Джеринстурн, — Я и сам там был, а всего туда собралось человек тридцать, если не больше. Йезунд подробно рассказал о своих вычислениях. Не думаю, что мне удастся достаточно подробно припомнить его аргументы, но все мы совершенно ясно слышали его вывод: Кандалат, Камень Жизни, находится сейчас в разрушенном городе Индраевине. Йезунд погиб из-за того, что заговорил об этом. Никто из нас не знал, что у него были враги или хотя бы недоброжелатели: он не обладал могуществом, с которым нужно было бы считаться, не был груб или злонамерен, не имел долгов ни здесь, ни в Элмерне… Кому-то очень нужна была его смерть, чтобы охота на Камень Жизни не провалилась и Йезунд, вооруженный тайнами, которые он еще не успел до конца разболтать, не добрался до Мирового Камня первым.

— С Дваериндимом мы «разрушим старый мир до основания и новый выстроим затем…» — процитировал один из бардов строки известной баллады; остальные дружно закивали.

— А я слышал еще кое-что любопытное, — произнес глубоким сладкозвучным голосом другой бард. — Я дружу с Гонкулом из Книжного хранилища, что на улице Кларемон. Так вот, он сказал мне, что лишь в трех из всех имеющихся там книг упоминается Индраевин, причем только одна из них за все времена снималась с полки… Так вот, за минувшие два дня все три тома были украдены!

Краер дернул заслушавшегося Сараспера за руку, они почтительно обогнули собеседников и вошли во двор.

Несколько слушателей неспешными шагами направились туда же.

— Где еда? — сердито осведомился Хоукрил, сняв засов и широко распахнув дверь перед товарищами.

— Ну конечно, — возбужденно выпалил Краер, вбегая в комнату и втаскивая за собой Сараспера, — воины никогда не думают ни о чем другом!

— Это потому, что кто-то должен заботиться о насущных потребностях, — огрызнулся латник, — а вы все, такие умные, забиваете себе мозги бесполезными шутками, остротами и прочими глупостями. Я не слепой, Краер, я вижу, что тебя от радости прямо-таки распирает.

— От новостей, Ястреб, — сияя счастливой улыбкой, поправил друга квартирмейстер. — Слушай: у ворот стоит маг из Элмерны и рассказывает всем прохожим — а среди них по меньшей мере три барда, — о том, что волшебник Йезунд, дескать, заявил: Камень Жизни Кандалат сейчас находится в разрушенном городе Индраевине! А Йезунда, выходит, убили за то, что он это разгласил! Так что…

Хоукрил плотно закрыл дверь и снова запер ее на засов. Поэтому трое пребывавших в сознании членов Банды Четырех так и не увидели, что дверь напротив резко распахнулась. Если бы в этот момент кто-нибудь из них выглянул наружу, он увидел бы, как симпатичный мужчина с короткой опрятной бородкой, одетый в дорожный кожаный костюм, широкими шагами вышел на площадку, а в его комнате на пол плавно опустились два очень странных предмета.

Эти предметы представляли собой плавающие в воздухе — несомненно, их поддерживали магические силы, — серебристые шары; там, где в них отражались тусклые лестничные светильники, вспыхивали многоцветные радуги.

По мере снижения шары уменьшались в размере и теряли блеск, но в их глубинах можно было все еще довольно четко рассмотреть какие-то изображения. В одном шаре отражалось то, что происходило в номере, занятом Бандой Четырех, и даже чуть слышно доносилось повествование Краера, а в глубине второго отчетливо виднелось основание той самой лестницы, на вершине которой сейчас стоял владелец волшебных наблюдательных приборов. В затухающих глубинах шара видно было, как несколько вооруженных людей всходят на нижние ступеньки, держа наготове наполовину вынутые из ножен мечи. Бородатый спустился на одну ступеньку и остановился, положив руки на перила. Спустя несколько мгновений он услышал глухой стук сапог, владельцы которых предпочли осторожность спешке, и из-за поворота лестницы показался небольшой отряд.

Увидев человека в кожаном костюме, передний воин, прищурившись, посмотрел на него снизу вверх, угрожающе взмахнул отполированным до зеркального блеска двухфутовым клинком и рявкнул:

— Уйди с дороги!

— Пожалуй, я этого не сделаю, — с ледяной улыбкой спокойно ответил стоявший наверху человек, — Лучше будет, если вы все немедленно повернетесь и подобру-поздорову покинете этот дом. Навсегда.

На лице воина, заговорившего первым, появилось выражение удивления и даже восхищения такой наглостью, а другие лица украсились волчьими ухмылками. Запела извлекаемая из ножен сталь. Передние быстро перестроились, и теперь воины стояли на лестнице по трое на ступеньке, угрожая этому одинокому безоружному человеку, дерзнувшему преградить им путь.

А тот продолжал спокойно улыбаться. Лишь прищурил глаза, когда некоторые из воинов, отбросив