Что мне известно о Сарао Такасэ? То, что этот несчастный японский писатель жил в Америке и, когда его не одолевала хандра, писал рассказы.

В 48 лет он покончил жизнь самоубийством.

От жены, которую он бросил, у него было двое детей.

Написанные им рассказы составили книгу, которая имела в Америке непродолжительный успех.

Название этой книги – «N-P».

В сборник вошло девяносто семь коротких и очень разбросанных рассказов, на большее ему недоставало сосредоточенности.

Я узнала о нем от своего возлюбленного Сёдзи. Сёдзи отыскал не вошедший в книгу девяносто восьмой рассказ и перевел его.

Когда из ста рассказов заканчивают писать последний, что-нибудь обязательно случается. История, которую этим летом я испытала на своем собственном опыте, как раз и оказалась сотой. Как будто я наяву попала в оживший рассказ. Его атмосфера поглотила меня, словно голубое летнее небо. Промчавшаяся передо мной история была одним из рассказов Сарао Такасэ.

Пять лет назад мне, тогда еще ученице, довелось встретиться с детьми Сарао Такасэ.

Одно издательство устроило банкет, и Сёдзи взял меня с собой. В просторном зале на огромных столах были выставлены самые разнообразные кушанья в серебряной посуде, зал освещали украшенные орхидеями крохотные светильники, множество людей вели непринужденные беседы.

Молодых людей на вечеринке почти не было, и я обрадовалась, когда их заметила.

Воспользовавшись тем, что Сёдзи увлекся беседой, я переместилась так, чтобы лучше их видеть. Странное дело! Мне показалось, что я уже несколько раз видела этих людей во сне. Потом, придя в себя, решила: должно быть, это чувство возникает у всех, кто их видит.

Эта пара почему-то вызывала у меня чувство ностальгии.

Я задумчиво разглядывала их, а Сёдзи сказал:

– Эти двое – память об умершем Такасэ.

– Его дети? – спросила я.

– Говорят, двойняшки.

– Мне хотелось бы с ними пообщаться.

– Познакомить вас?

– Только скажи, что мне уже двадцать лет, а то я неловко себя чувствую, – засмеялась я.

– Ну, если ты так просишь. Пойдем, я тебя представлю, – Сёдзи тоже засмеялся.

– Подожди, я еще немного за ними понаблюдаю.

Мне казалось, что самое интересное – наблюдать за ними на расстоянии. Если нас познакомят, я уже не сумею вот так спокойно их разглядывать.

Об этих двоих я знала, что они родились сразу же после женитьбы Сарао Такасэ и были того же возраста, что и я. Сарао Такасэ бросил свою жену, когда они были совсем детьми. После смерти Такасэ они вместе с матерью поселились в его японском доме.

Я не могла оторвать от них взгляда.

Оба высокие, шатены. Девушка – хрупкая, с красивым цветом лица и упругой кожей. Черные туфли на высоких каблуках, платье с глубоким декольте, невинное лицо. Необычайно привлекательная.

Юноша тоже очень интересный. Взгляд несколько мрачный, зато тело так и источало энергию. В его глазах угадывалось что-то безумное, возможно отцовское.

Оба, не умолкая, о чем-то говорили и часто смеялись.

Разглядывая их, я вспомнила, как однажды у меня возникло очень похожее ощущение.

Как-то я отправилась в ботанический сад недалеко от дома и увидела там расположившуюся на траве мать с ребенком. В саду почти никого не было, зеленые газоны тонули в золоте заходящего солнца. Молодая мама укладывала спать на раскинутое белое полотенце крохотного полугодовалого младенца. Она ничего ему не говорила, не смеялась, а просто задумчиво на него смотрела. Временами, словно вспомнив о чем-то, поднимала взгляд к небу.

Ее растрепавшиеся волосы сверкали на солнце и шевелились на ветру, а темные тени замерли неподвижно, как на картине Уайета.

Словно всеведущее божество, я наблюдала вечные сумерки, в которых счастье и печаль были неотделимы.

Что-то похожее угадывалось в брате и сестре Такасэ. Меланхолия светлого вечернего неба. Ни их молодость, ни оживленные лица не могли скрыть их врожденную одаренность.

Я спросила Сёдзи: