– Да… – проговорил он с недоумением.

Естественно, он недоумевал. Смутившись, я представилась.

– Я видела вас, довольно давно, на вечеринке одного издательства. Меня зовут Кадзами Кано.

Он пристально посмотрел на меня:

– Вы были вместе с переводчиком Сёдзи Тода, верно?

– У вас прекрасная память, – сказала я.

– Потому что на той вечеринке одни только мы были молодые, – усмехнулся он.

– Вы здесь живете? – спросила я.

– Вообще-то, мой дом в Иокогаме, но сейчас я в гостях у сестры. Сестра живет на вершине этого холма. Она собирается поступать в аспирантуру на психологический факультет университета Т.

– Университета Т.?

– Ну да.

– Какое совпадение, я работаю там на кафедре английского языка.

– Вот как! Я был с ней на той вечеринке. Ее зовут Саги.

– Возможно, я встречала ее в университете, но не узнала.

– Ты сейчас свободна? Не выпить ли нам кофе? – спросил он.

Времени у меня было полным-полно.

– Пойдем, – сказала я.

Время обеда еще не наступило, и в безлюдном кафе мы, усевшись друг против друга, пили кофе. Я и не думала, что можно так встретиться, – для меня он был человеком из прошлого, человеком из книги. Странное ощущение. Внимательно осмотрев его, я заметила, что он сильно изменился. Его мрачный взгляд совершенно не соответствовал его гладким щекам и белой футболке. Когда мы встретились впервые, он был совсем другим.

– Отохико, ты очень изменился.

– Правда?

– Выглядишь гораздо старше своих лет. Ведь у нас разница всего в два года, правда? Я о тебе все знаю.

– Значит, тебе двадцать два?

– Да.

– А на вечеринке была еще школьницей?

– Да.

– Пять лет прошло… Мне кажется, что я ни чуть не изменился. Должно быть, потому, что жил за границей.

– Где?

– В Бостоне. Вернулся в апреле.

В нем была замкнутость человека, отчаянно оберегающего свою гордость от судьбы, которая так и сяк давит его и перекручивает. В прошлую встречу такого не было.

– До Бостона ты жил в Японии?

– У дедушки с бабушкой в Иокогаме.

– Ты попал к ним после смерти отца?

– Да. Отец бросил нас, когда я был еще маленьким, но развод не оформил. Дедушка с бабушкой чувствовали себя одиноко и пригласили нас к себе.

– Сколько тебе тогда было?

– Четырнадцать. Смерть отца была для матери настоящим потрясением, и мы с сестрой, словно взрослые, уговорили маму попутешествовать, развеяться. Мы ездили с места на место, но, когда пришло время возвращаться домой, не знали, на что решиться. Вот тут-то дедушка и бабушка и пригласили нас к себе в Иокогаму. Мама колебалась, но мы убедили ее согласиться. Понимали, что так ей будет лучше. Бабушка и дедушка были бы не против ее второго брака, что вряд ли получилось бы, живи мы втроем. Конечно, нам не хотелось покидать Америку, к которой мы привыкли, но мы мужественно делали вид, что хотим ехать.

– У меня тоже так было. Папа и мама разошлись, и мы остались втроем – мама, я и сестра.

– Непросто жить без отца!

– Да, его отсутствие постоянно ощущалось. Отца не было, а все вращалось вокруг него.

– Вплоть до нервных сдвигов.

– Верно, – согласилась я. – Некоторое время я не могла говорить.

– Из-за этого? – заинтересованно спросил он.

– Скорее всего. Внезапно потеряла голос, а потом так же внезапно заговорила.