– Я бы насчет конфликтов в игре у него спросил.

– Опять ты за свое!

– Ну Сергей Кузьмич!.. – взмолился Дзюба. – Ну пожалуйста, вам же это не помешает, а мне полезно будет. Мало ли как жизнь сложится. Вы же сами знаете, были случаи, когда из-за этого убивали.

– Так то подростки! А у нас взрослый мужик.

– Ну и что? – не сдавался молодой опер. – А в будущем? Вдруг еще такое убийство случится, и как раз на нашей территории, а я уже буду знать, что к чему. Как говорится, буду в теме. Вы же сами говорите, что этот Фролов самый толковый из всех, кого опрашивали.

Роман потратил на уговоры еще несколько минут и в конце концов уломал-таки подполковника Зарубина, который дал ему телефон свидетеля по имени Денис Фролов.

Окрыленный удачей, Роман помчался на встречу со Сташисом. Он так и не оставил идеи овладеть некоторыми приемами, которыми пользовался Антон. Правда, говорили они об этом два года назад, но почему бы не попробовать? Антон энтузиазма Дзюбы отчего-то не разделял.

– Брось ты, Ромка, ну какой из меня учитель и тем более наставник? Я сам еще мало что умею, – отговаривался он.

– Нет, ты мне в тот раз говорил, объяснял, я хотел научиться, но ты не стал меня учить и сказал, чтобы я собственные методы развивал. А я их пока не нашел. Ну пожалуйста, научи меня.

– Ладно, – сдался Антон. – Я тебе приблизительно покажу, как это срабатывает. А там посмотрим. Может, этот метод только для меня годится, а тебе не подойдет совсем.

– А давай, например, с Фроловым попробуем, – обрадовался Дзюба.

– Это кто – Фролов? – нахмурился Антон.

Среди фигурантов по делу Панкрашиной такой фамилии не мелькало.

– Это свидетель по Генкиному делу… Ты не думай, – заторопился Роман. – Это не самодеятельность, мне Сергей Кузьмич разрешил с ним побеседовать. Если не веришь – спроси у него. Он и телефончик мне дал сам.

– Да верю я, верю, – рассмеялся Антон. – Ты мертвого уговоришь, Ромка, тебе не оперативной работой надо заниматься, а политикой. И когда ты планируешь провести первый открытый урок?

– Да хоть сегодня! Давай я сейчас позвоню Фролову, и, если он может, прямо сегодня и встретимся.

Антон уже жалел о том, что согласился тратить время на какого-то геймера. Конечно, убийство оперативника – это серьезно, но кто сказал, что собственные дети значат меньше? Он мог бы, например, поехать домой и провести время со Степкой и Васей, поиграть с ними или хотя бы вместе мультики посмотреть. Отец называется! А он вместо этого будет сидеть и слушать, как Ромчик Дзюба в тренировочных целях ведет оперативный опрос. Глупость какая-то! Одна надежда: Антону повезет, и свидетель по фамилии Фролов не сможет сегодня с ними поговорить.

Но Антону не повезло.

Договорились встретиться в тихом малолюдном баре неподалеку от метро: с тех пор, как именно в этом заведении почему-то запретили курение, посетителей совсем не стало, и всегда можно было рассчитывать на свободный столик и спокойный разговор. А отсутствие шума особенно важно в тех случаях, когда запись разговора ведется на диктофон. Антон давно заприметил это уютное местечко, переориентированное в последнее время преимущественно на семьи с детьми: молочные коктейли, фруктовые разноцветные соки, десерты в виде персонажей мультфильмов и сказок, сладкие блинчики и все прочее, что с таким удовольствием потребляет малышня. Днем, особенно в выходные дни, здесь бывал занят каждый столик, а вот по вечерам – благодать.

Дзюба, едва войдя внутрь, смущенно покосился на Антона.

– Давай, – улыбнулся Сташис. – Не стесняйся, пока твой свидетель доедет, ты успеешь попробовать все, что понравится.

Понравилось Дзюбе многое, особенно шоколадный торт, который он предварил двумя порциями горячего яблочного штруделя с ванильным мороженым. Когда появился свидетель, стол был убран, и никто не сказал бы, что еще несколько минут назад здесь безумствовал вечно голодный молодой сыщик.

Денис Фролов, неброский, но симпатичный мужчина примерно одного с Антоном возраста, улыбчивый и энергичный, против применения диктофона ничего не имел. Дзюба начал задавать вопросы, а Антон молча сидел рядом и делал пометки в блокноте, то и дело поглядывая на часы: он с точностью до минуты описывал поведение Фролова, его позы, изменения выражения лица, вообще любые реакции.

– Я вроде все уже рассказал вашим сотрудникам, – заметил Фролов. – Или вы их перепроверяете?

– Ни в коем случае, – помотал головой Дзюба. – Я буду спрашивать о другом. Меня интересуют конфликты, которые могут случаться между игроками.

– Конфликты? – Брови Фролова полезли на лоб. – Неужели вам это интересно?

– Интересно. Я сам не геймер, – пояснил Роман. – Поэтому мои вопросы могут показаться тебе глупыми, но ты уж потерпи, Денис. Я разобраться хочу. Какого рода конфликты бывают? Из-за чего? Насколько серьезные? Как они разрешаются?

– Понял. – Фролов уже вполне серьезно кивнул и с сожалением объяснил, что сам он играет не очень давно, поэтому вряд ли может быть полноценным экспертом в этих вопросах, и лучше бы Роману поговорить с кем-нибудь знающим, например, с администратором или с опытным геймером. Но из того, что он сам наблюдал, можно назвать беспрестанную ругань из-за подозрений в читерстве и из-за нарушений правил, установленных на сайтах. Еще бывают скандалы из-за борьбы за спонсоров, ведь поддержание сайтов требует определенных финансовых вливаний. Могут рассобачиться вдрызг из-за несогласия с решением админа. Ругаются, оскорбляют друг друга и вслух, во время игры, и в чатах.

– Вы почитайте чаты – сразу все поймете, – посоветовал Фролов.

Судя по тому, что Роман промолчал, Антон понял, что про чаты оперативник не подумал, иначе давно уже нашел бы возможность почитать переписку игроков.

– А могут быть конфликты, которые проходят мимо внимания общественности? – задал Дзюба следующий вопрос. – То есть конфликт есть, и серьезный, но о нем никто не знает?

– Конечно, – пожал плечами Денис. – Начало свары обычно все слышат, а потом геймеры переходят в «личку» и уже там выясняют отношения. К личной переписке никто из посторонних доступа не имеет.

– Насколько серьезны эти конфликты? Убить из-за них могут?

– Да запросто! – тут же отозвался Фролов, потом смущенно улыбнулся и уточнил: – Во всяком случае, мне так кажется, исходя из уровня агрессивности и интеллекта некоторых игроков.

Антон увидел, как напряглось лицо Дзюбы: он подошел к самому важному для себя моменту.

– Некоторых игроков, говоришь? А кого именно? Можешь назвать самых злобных, тупых и агрессивных?

Фролов призадумался, потом начал неуверенно перечислять:

– Ну, например, Лопатой-не-убьешь, или Шкатулка, или вот еще Рикки.

– Как ты сказал? – изумленно переспросил Роман. – Лопатой-не-убьешь? Это что?

– Это ник такой, – улыбнулся Фролов. – У нас народ знаешь как изощряется? Например, есть игрок с ником Дети хоронят коня.

«Да, – подумал Антон, наблюдая одновременно за Фроловым и за Дзюбой. – Геймеры – это совсем особенные люди, и мозги у них устроены не так, как у остальных людей. Отдельное сообщество со своей субкультурой, своим языком и своим моральным кодексом. Может, Ромка не так уж и не прав в своем стремлении их узнать и хоть немного понять. Сегодня они просто свидетели, а завтра, глядишь, и фигуранты по делу, к ним придется подходы искать и просчитывать их поведение, а как просчитаешь, если не понимаешь их менталитета?»

– А как этих, ну, Рикки и Лопату, на самом деле зовут? – спросил Дзюба.

– Понятия не имею.

– А вообще вы знаете друг друга в лицо или хотя бы по именам?

– Далеко не всегда, – покачал головой Денис. – Если кто-то в разговоре скажет свое имя – тогда знаем. Бывает, люди находят общую тему, общий интерес, обмениваются телефонами и общаются лично уже вне игры. Или в личке переписываются, или встречаются в реале. Ну и, конечно, каждый клан один-два раза в год собирается, снимают зал в хорошей пивнухе и приходят лично познакомиться, кому интересно. Но