Ваган Араратян, начальник производства ювелирной фирмы «Софико», чувствовал, как пульсирует кровь в затылке – снова поднимается давление. Ну почему, почему эти полицейские такие злые? Почему они не понимают, что взрослый разумный человек не может вот так взять и пропасть ни с того ни с сего? Битый час он стоит здесь, у окошка дежурной части, и пытается доказать, что Леонида Константиновича нужно начинать искать. А слушать Вагана никто не хочет.

Он набрал в грудь побольше воздуха и начал все сначала:

– Вы поймите, он еще в пятницу на фирме не появился, а у него переговоры были назначены, очень важные переговоры. Леонид Константинович за производство болеет, это же его доход, не мог он просто так взять и загулять.

– По пятницам кто угодно может загулять, – флегматично ответствовал сонный дежурный.

– Но сегодня уже вторник! По вторникам Леонид Константинович всегда возит изделия в инспекцию пробирного надзора, всегда, понимаете? Сколько существует наша фирма «Софико», столько он по вторникам сдает новые изделия и забирает те, которые получили пробу. Это незыблемо, понимаете?

– Да у бабы он, ваш шеф, это ж коню понятно, – недовольно отмахнулся дежурный, которому Ваган помешал разгадывать сканворд.

– Звонили, – вздохнул Ваган. – И подруге его звонили, и всем друзьям. Никто не знает, где он. И никто с ним начиная с вечера четверга не разговаривал. И телефон не работает.

– Что ж у него, семьи совсем нет? – полюбопытствовал дежурный. – Почему они-то не забеспокоились? Наверняка ведь знают, что с ним все в порядке, раз не ищут.

– Ну совсем нет семьи, дорогой, ну вот совсем нет, – начал горячиться Араратян, понимая, что еще немного – и гипертонического криза не избежать. – Один он как перст. Родители старенькие совсем, им под девяносто уже, они привыкли, что сын подолгу не появляется. Да и куда они пойдут заявлять? Они из дому давно не выходят. Жены нет, дети в другом городе, один он живет. И ключей от его квартиры ни у кого нет. Вы же полиция, что ж вы такие бессердечные-то! – в отчаянии выкрикнул Ваган и неожиданно для самого себя расплакался.

И тут произошло чудо. Дежурный молча придвинул к себе журнал и начал что-то записывать, потом протянул через прорезь в окошке из пуленепробиваемого стекла листок бумаги и объяснил, что и как нужно написать.

Спустя некоторое время информационные базы пополнились сведениями о розыске Леонида Константиновича Курмышова, владельца ювелирной фирмы «Софико».

Роману нужно было заехать к себе в отдел, и они расстались с Антоном до вечера, договорившись встретиться часов в восемь: у каждого из них помимо убийства Панкрашиной были и другие преступления, работы по которым никто не отменял.

В отделе первым же, кого встретил Дзюба, оказался подполковник Зарубин, приехавший поговорить по душам с начальником Колосенцева. Сергей Кузьмич вел себя так, словно и не орал накануне на Романа, напротив, выказывал полную доброжелательность и готовность пообщаться.

– Ну что, салага, – подмигнул он, – учебничком-то поделишься? Мне Тоха сказал, что у тебя есть.

– Конечно, – кивнул Роман. – Завтра принесу и Антону передам. Только вы там предупредите, чтобы не потеряли, все-таки издание старое, его найти трудно.

– Да уж как-нибудь, – хмыкнул Зарубин.

– А что там насчет Гены? – поинтересовался Дзюба.

Зарубин огляделся по сторонам и сморщил нос.

– Ну и коридоры у вас, тут стометровку бегать хорошо, а к разговорам как-то не располагают. Пойдем-ка приткнем куда-нибудь бренные тела.

– Можно к нам в кабинет, – обрадованно предложил Роман. – Там сейчас никого нет, наверное.

Кабинет действительно оказался пустым. Зарубин быстро огляделся и перевел на Романа вопросительный взгляд, который можно было истолковать только в одном смысле: где стол Колосенцева? Дзюба, не говоря ни слова, указал глазами на стол у самого окна. Подполковник слегка кивнул и занял место за другим столом.

Дзюба гостеприимно предложил чаю, но Зарубин отказался:

– Меня уж твой шеф так напоил – сейчас из ушей польется.

По убийству Колосенцева работа шла в рамках версии о гастарбайтерах. Первым делом выяснили, кто из проживающих в общаге уехал из Москвы в ночь гибели Колосенцева или утром, то есть сразу после убийства, вот они и являются первоочередными подозреваемыми. Восемь человек, как выяснилось. Но беда вся в том, что это ребята из других государств: уехали в Молдову, Украину, Таджикистан и Узбекистан, так что найти их – дело небыстрое.

– Это тебе не советская власть, когда все мы были одной страной, – сокрушенно говорил Сергей Кузьмич. – При советской-то власти сел в самолет, прилетел, явился в местную управу, доложился – и работай спокойно, а иногда и докладываться не надо было. Теперь не то, теперь приходится официальные запросы слать и терпеливо ждать, пока на них ответ придет, а работать на своей земле полицейскому- иностранцу ни одна уважающая себя суверенная держава в жизни не позволит. Удавится, а не позволит. – И шепотом добавил, сделав страшные глаза: – Знаешь, почему СССР развалился? Потому что кому-то стало выгодно, чтобы преступления не раскрывались быстро. Наркотрафик – это, конечно, часть затеи, но и другие преступления тоже имеют место быть, и вот их совершать – теперь одно удовольствие, если ты не гражданин России.

Дзюба оторопело смотрел на Зарубина и не мог понять, шутит подполковник или нет.

– А геймеров опросили? – задал он вопрос, интересовавший его больше всего.

– Опять ты про свое! – крякнул Сергей Кузьмич. – Ну, опросили, опросили, успокойся.

– И что они сказали?

– Слушай, ты как персонаж из старого анекдота: «Вы выходите на следующей остановке? А впереди вас тоже выходят? А вы у них спрашивали? И что они вам сказали?»

– Так что они сказали? – стиснув зубы, чтобы не дать себе волю, повторил Роман.

Один из опрошенных свидетелей, присутствовавших на соревнованиях, молодой человек по фамилии Фролов, дал довольно подробные показания, а другие геймеры их полностью подтвердили. После окончания соревнований Геннадий Колосенцев и какой-то незнакомый парень стояли в стороне, за углом торгового центра, в переулке, о чем они разговаривали – никто не слышал, но то, что они стояли, – точно. Геймеры шли в кафе «Орбита» праздновать победу, Геннадия окликнули, он сказал, что через пять-десять минут присоединится к остальным. Парня описали приблизительно, сейчас все молодые мужики в свободное от работы время выглядят примерно одинаково: куртка с капюшоном, какие-то штаны, может, джинсы, какая- то обувь, не босиком же он стоял. Да и стемнело уже. Кроме того, был сильный ветер с дождем, и все, кто мог, натянули на головы капюшоны, в том числе и Колосенцев, и его собеседник.

– Сергей Кузьмич, можно мне самому поговорить с этим Фроловым?

– Зачем? – не понял Зарубин. – Ты же не работаешь по делу. Все, что нужно, ребята у него спросили, можешь не сомневаться. Или ты опять решил, что ты самый умный, а мы все пальцем деланные?