выключателя.
— Расслабься, — сказал Дэн. — Тут кроме нас никого нет. — Но все равно, когда они шли к воротам, сердце у него в груди гулко билось. Если Абра права, то в этом месте после жутких пыток убили и закопали мальчишку. Если уж где-то и обитают призраки, то…
Джон толкнул ворота, а когда это не помогло, потянул их на себя.
— Не идет. И что теперь? Думаю, придется перелезать. Я, конечно, могу попробовать, но, скорее всего, сверну себе…
— Подожди. — Дэн вытащил из кармана фонарик и посветил на ворота. Сначала он заметил сломанный висячий замок, а потом — скрученную проволоку, которая и держала створки. Дэн вернулся к машине, а когда в открытом багажнике зажглась лампочка, вздрогнул уже он. Блядь. Всего не предусмотришь. Дэн вытащил сумку и закрыл багажник. Вернулась темнота.
— Вот, — сказал он Джону, протянув ему пару перчаток. — Надень-ка. — Дэн натянул свои, раскрутил проволоку и повесил ее на забор, чтобы потом прикрутить на место. — Всё, идем.
— Мне опять приспичило.
— Ёлки-палки. Потерпишь.
Дэн медленно и осторожно повел «Форд» к погрузочной платформе. Вокруг было полно ям, в том числе и глубоких, а с выключенными фарами разглядеть их было трудно. Меньше всего ему хотелось ухнуть на «Фокусе» в яму и сломать ось. Позади завода голая земля перемежалась участками рассыпающегося в прах асфальта. В пятидесяти футах виднелась еще одна изгородь из сетки, а за ней — бескрайнее море кукурузы. Площадка перед платформой была поменьше парковки, но все же очень большая.
— Дэн! А как мы узнаем, где…
— Тихо.
Дэн наклонил голову так низко, что коснулся лбом руля, и закрыл глаза.
Ничего. Спит, конечно. В Эннистоне уже настало раннее утро. Джон сидел рядом с ним, кусая губы.
Легкое шевеление. Может быть, ему просто показалось. Но Дэн надеялся, что нет.
Глаза открылись в его голове. На миг все смешалось, словно бы раздвоилось, и вот Абра уже смотрела вместе с ним. Платформа и разваливающиеся остатки дымовых труб вдруг стали видны гораздо четче, хотя их освещали только звезды.
«Зрение у нее намного лучше моего».
Дэн вышел из машины. За ним последовал Джон, но Дэн едва это заметил. Он передал управление девочке, которая сейчас лежала в постели в тысяче с лишним миль отсюда. Дэн чувствовал себя ходячим металлоискателем. Только искал он — они — не металл.
Дэн подошел к погрузочной платформе и встал к ней спиной.
(а теперь походи туда-сюда)
Пауза — она думала, как объяснить, что ей нужно.
Он прошел футов пятьдесят влево, потом повернул направо, отходя от платформы по диагонали в разные стороны. Джон вытащил из сумки лопату и стоял у машины, наблюдая за ним.
Дэн снова двинулся влево — медленно, время от времени отбрасывая ногой с дороги кирпич или кусок бетона.
Дэн остановился. Он унюхал что-то неприятное. Едва уловимый запах разложения.
Дэн развернулся на каблуке, как неловкий солдат, выполняющий команду «кругом». Он снова направился к платформе.
Он послушался, делая паузу после каждого шажка. Снова этот запах, чуть сильнее. И вдруг противоестественно четкий ночной мир начал расплываться: его взгляд затуманили слезы Абры.
Дэн глубоко вздохнул и вытер глаза. Он весь дрожал. Не от холода, а потому, что дрожала она. Сидела в постели, прижимая к себе старого зайца, и дрожала как сухой лист на мертвом дереве.
Внезапно эта абсолютная острота зрения исчезла. Абра разорвала связь. Хорошо.
— Дэн! — тихо позвал Джон. — Все нормально?
— Да. — В голосе его все еще слышались отголоски Абриных слез. — Неси лопату.
На все про все у них ушло минут двадцать. Первые десять копал Дэн, потом передал лопату Джону, который, в сущности, и нашел Брэда Тревора. Далтон отвернулся от ямы, прикрыв рот и нос. Слова прозвучали глухо, но понять было можно:
— Вот и тело. Господи Иисусе!
— Ты раньше запаха не чувствовал, что ли?
— После двух лет на такой глубине? Хочешь сказать, ты почувствовал?
Дэн не ответил, поэтому Джон снова обернулся к яме, но на этот раз без особой охоты. Несколько минут постоял, наклонившись, как будто собираясь копать дальше, потом разогнулся и вылез наверх, когда Дэн маленьким фонариком осветил устроенные ими раскопки.
— Не могу, — признался Джон, — я думал, что смогу, но нет. Не… так. У меня руки трясутся.
Дэн протянул ему фонарик. Джон посветил в яму, направляя луч света на то, что так его потрясло: облепленную землей кроссовку. Медленно, не желая лишний раз тревожить останки «бейсбольного мальчика», как звала его Абра, Дэн окопал тело с боков. Мало-помалу из земли выступили контуры тела. Дэну это напомнило барельефы на саркофагах, которые он видел по каналу «Нэшнл Джиогрэфик».
Запах разложения многократно усилился.
Дэн отошел и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов подряд, под конец набрав в грудь как можно больше воздуха. Затем спрыгнул в неглубокую могилу с того края, где кроссовки Брэда Тревора образовывали латинскую букву V. На коленях прополз до того места, где должна была быть талия мальчика, не глядя протянул руку за фонариком. Джон подал его и отвернулся. Послышались его рыдания.
Дэн зажал фонарик в зубах и принялся очищать тело от земли. Показалась футболка мальчика, приставшая к провалившейся груди. Потом руки. Пальцы — теперь просто косточки в желтой коже — что-то сжимали. В груди у Дэна кололо от нехватки воздуха, но пальцы Тревора он разжимал как можно бережнее. И все же один из них сломался с сухим треском.
Мальчик был похоронен с прижатой к груди бейсбольной перчаткой. В ее любовно смазанной кремом ловушке копошились личинки.
От шока Дэн резко выдохнул и снова вдохнул — воздух, наполненный гнилью. Дэн рывком вскочил и еле успел повернуть голову вправо, чтобы его вырвало на гору выкопанной земли, а не на останки Брэдли Тревора, чья единственная вина состояла в том, что у него было нечто, нужное этому племени чудовищ. И они это забрали, упиваясь его предсмертными криками.
Они вновь закопали тело — на этот раз основную работу проделал Джон — и соорудили сверху
