Целую женщину — и, вот, не удается Моим зрачкам в её войти. Грудною клеткой и коробкой черепною Я отделён от мира и людей. Безвыходно между тобой и мною Два сантиметра лицевых костей. «Зубная щётка и пробор…»[116]
Зубная щётка и пробор И каждый день обед и ужин… О, неужели этот вздор Кому-то для чего-то нужен? Пора, пора! — очнуться, встать: «Довольно, к чёрту, надоело!» И жизнь, как губку, спрессовать В одно творенье, подвиг, дело. «Казалось бы — зачем? Зачем я начал это?..»[117]
Казалось бы — зачем? Зачем я начал это? Весь этот шум и крик без толка и конца. Я взволновал моря, я закружил планеты, Я звёзды засветил, я засветил — сердца. Признаться, этот свет совсем не так уж светел: С утра бежишь в бюро, глотнувши наспех чай, Трамвай, бюро, трамвай… глядишь, и не заметил, Как разменялся день, и новый начинай. Не проще ли назад? Спустить поглубже шторы, Повесить на крючок ненужное пальто, И, погасив миры и упразднив конторы, Как в ванне опочить в торжественном ничто. Спокойно и тепло. Но вот, однако, странно: — Я не хочу назад, покоя не хочу, И, позабыв навек о сладости Нирваны, Всё новой суеты, как юноша, ищу. И странные вдали мерещатся мне страны, И странный впереди мерещится мне рай… Сквозь чад к нему летят созвездий караваны. И мы бежим в бюро. И мечется трамвай. Бригитте Гельм1 (фильм «Владычица Атлантиды»)[118]
I. «От Озириса и Киприды…»
От Озириса и Киприды, Плечи Сфинкса, чело Орфея! О, владычица Атлантиды, Венценосная Антинея! Полу-девственница, полу-отрок, То весталка, то Мессалина, Современнейшая кокотка В древнем облике андрогина. В грозном облике андрогина… И поёт, заикаясь, кино, Металлическими голосами. II. «Хороших вещей есть много…»
Хороших вещей есть много: Стихи, шоколад, вино. Есть много вещей у Бога, Но важно только одно. Одно лишь важно на свете, Что эти шаги легки, Что круглые эти плечи
