дважды приезжал и справлялся о ней. Сейчас он опять здесь: что консьержу делать?

Маленькое черное такси затормозило у обочины, и взбудораженная, смертельно бледная Жанин буквально выскочила из машины. Джейсон устремился к ней и перехватил у самого входа.

— Быстро, — сказал он, коснувшись ее локтя. — Рад снова вас видеть. Вы на днях очень мне помогли.

Жанин Дольбер смотрела на него приоткрыв рот.

— Вы. Американец, — сказала она по-английски. — Мсье Бригс, кажется? Вы тот, который…

— Я велел шоферу вернуться через час. Хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

— С мной? Да о чем вы можете со мной говорить?

— Вы не догадываетесь? Тогда почему тотчас же примчались?

Жанин не сводила с него широко распахнутых глаз, ее бледное лицо казалось еще белее на солнце.

— Значит, вы из «Дома Азюр»? — робко спросила она.

— Допустим. — Борн сильнее сжал ее локоть. — И что?

— Я передала все, что обещала. Больше ничего не будет, мы договорились.

— Вы уверены?

— Не будьте идиотом! Вы не знаете парижских модных кругов. Кто-нибудь разозлится на кого-нибудь и пойдет злословить в вашей собственной студии. А если на осенних показах вы начнете демонстрировать модели Бержерона раньше него, сколько, вы думаете, я продержусь в «Классиках»? Я у Лавье доверенное лицо номер два, одна из немногих, имеющих доступ в ее кабинет. Вы бы лучше позаботились обо мне, как обещали. В одном из ваших лос-анджелесских магазинов.

— Пройдемся, — сказал Джейсон, мягко подталкивая ее. — Вы ошиблись, Жанин. Я в жизни не слышал о «Доме Азюр» и нисколько не интересуюсь крадеными моделями — разве что эти сведения мне пригодятся.

— О Боже…

— Не останавливайтесь. — Борн стиснул ее руку. — Я же сказал: нам нужно поговорить.

— О чем? Что вам от меня нужно? Откуда вы узнали мое имя? — Теперь слова сыпались, опережая друг друга. — Я отпросилась пообедать и должна тотчас вернуться, у нас сегодня тяжелый день. Пожалуйста — мне больно.

— Простите.

— То, что я сказала, это глупость. Ложь. У нас ходят слухи, я вас проверяла. Вот что я делала, я вас проверяла.

— Очень убедительно. Я принимаю такое объяснение.

— Я предана «Классикам». Всегда была предана.

— Это чудесное качество, Жанин. Преданность меня всегда восхищает. Я говорил это на днях… как его зовут?… этому милому человеку за пультом. Так как его зовут? Я забыл.

— Филипп, — пролепетала продавщица испуганно, подобострастно. — Филипп д’Анжу.

— Совершенно верно. Спасибо. — Они подошли к узкому мощеному переулочку между двумя домами. Джейсон подтолкнул ее туда. — Давайте отойдем на минутку, чтобы не стоять на улице. Не волнуйтесь, вы не опоздаете. Я отниму у вас несколько минут. — Они прошли глубже. Борн остановился, Жанин Дольбер прижалась спиной к кирпичной стене. — Сигарету? — спросил он, вынимая пачку из кармана.

— Да, спасибо.

Он поднес ей зажигалку и заметил, что у нее дрожит рука.

— Теперь успокоились?

— Да. Нет, не очень. Что вам нужно, мсье Бригс?

— Для начала: мое имя не Бригс, но я думаю, что вам это известно.

— Нет. Откуда?

— Я был уверен, что доверенное лицо номер один у Лавье говорила вам.

— Моник?

— Называйте фамилии, пожалуйста. Здесь важна точность.

— Тогда Бриелль. — Жанин наморщила лоб. — Она вас знает?

— Почему бы не спросить у нее?

— Как скажете. Так в чем же дело, мсье?

Джейсон покачал головой.

— Вы в самом деле не знаете? Три четверти служащих «Классиков» сотрудничают с нами, а одна из самых толковых осталась в стороне. Конечно, кто-то мог подумать, что с вами иметь дело рискованно, так бывает.

— Как бывает? Почему рискованно? Кто вы?

— Сейчас недосуг. Остальные вас просветят. Я здесь потому, что мы ни разу не получали от вас отчета, а вы с утра до вечера общаетесь с самыми важными клиентами.

— Выражайтесь яснее, мсье.

— Допустим, я представляю ряд лиц — из Америки, Франции, Англии, Голландии, — совместно охотящихся на убийцу, застрелившего важных политических и военных деятелей этих стран.

— Застрелившего? Военных, политических… — Жанин в ужасе застыла, пепел с сигареты рассыпался по рукаву. — Что это? О чем вы говорите? Я ничего такого не знаю!

— Я могу лишь извиниться, — мягко, искренне сказал Борн. — С вами должны были поговорить несколько недель назад. Это ошибка моего предшественника. Простите, вы, должно быть, поражены.

— Я поражена, мсье, — прошептала девушка; ее вогнутое тело напряглось — лакированная тростинка, пригнувшаяся к кирпичной стене. — Вы говорите о вещах вне моего разумения.

— Зато я теперь понимаю, — воскликнул Борн. — Ни от кого о вас ни слова. Теперь все понятно.

— Но не мне.

— Мы охотимся на Карлоса. На убийцу, известного под именем Карлос.

— Карлос? — Сигарета выпала из пальцев Жанин Дольбер, удар был довершен.

— Он один из ваших постоянных клиентов, на это указывают все улики. Мы сузили круг подозреваемых до восьми человек. Ловушка захлопнется в ближайшие несколько дней, и мы принимаем все меры предосторожности…

— Предосторожности?

— Всегда есть опасность, что преступник захватит заложников. Мы ожидаем, что произойдет перестрелка, но мы не дадим ей распространиться. Главная сложность — сам Карлос. Он поклялся, что никогда не сдастся живым, он ходит, обвязанный взрывчаткой мощностью в тысячефунтовую бомбу. Но с этим мы управимся. Один снайперский выстрел в голову, и конец.

— Один выстрел…

Борн вдруг взглянул на часы.

— Я вас слишком задержал. Вам пора возвращаться в магазин, а мне — на пост. Запомните: если увидите меня, мы не знакомы. Если я приду в «Классики», обойдитесь со мной как с любым богатым клиентом. Разве только заметите клиента, который покажется вам тем, кого мы ищем, тогда немедля сообщите мне. Еще раз прошу извинить за все. Просто разрыв в цепочке связи. Это бывает.

— Разрыв?

Джейсон кивнул, развернулся и быстро зашагал к улице. На перекрестке остановился и оглянулся на Жанин Дольбер. Она припала к стене в полуобморочном состоянии: элегантный мир «haute couture» бешено завертелся, сорвавшись с орбиты.

Филипп д’Анжу. Имя ничего ему не говорило, но Борн не мог с собой совладать. Он твердил его про себя, пытаясь вызвать в памяти какую-нибудь картину… как вызвало страшную картину тьмы и всполохов света лицо седого телефонного оператора. Филипп д’Анжу. Ничего. Совсем ничего. И, однако, что-то же было, что-то, от чего сводило под ложечкой, напрягались мышцы, сковывая тело панцирем… тьма.

Он сидел у окна кофейни на улице Расин, готовый выйти, едва увидит фигуру Клода Ореаля у подъезда старинного здания напротив. Ореаль жил на пятом этаже, деля квартиру с двумя приятелями; взобраться туда можно было лишь по дряхлой витой лестнице. Борн был уверен, что, когда Ореаль появится, он не будет идти.