Я вздохнула.

– Сил у меня нет, у меня чувство долга есть.

– Прекрасно, тогда приготовьте мне кислые щи, как в прошлый раз, – сказал он деловито. Да, пожрать он любил, что и говорить, а путь не только к сердцу мужчины, но и к карьере открывается через одно и то же место.

– За щавелем надо бежать, – прикинула я. – Но это ничего, тут рядом есть овощной лоток. Я мигом.

Кислые щавелевые щи – это исконно наше, российское блюдо, которого не готовят, кажется, ни в одной другой стране мира. Всем отлично известен пресный и очень полезный шпинат, но о нашем щавеле никто не слышал. А между тем он незаменим в приготовлении летних щей. Эх, если бы Николай Эммануилович всегда заказывал мне такие простые блюда, я бы имела втрое больше свободного времени. А сегодня времени было в обрез. Однако к трем часам я уже накормила весь свой интернациональный коллектив. Голландцы к щам сначала отнеслись настороженно, но потом, глядя на моего Николая, уплетающего их со сметаной за обе щеки, принялись колотить ложками.

– Ничего нет лучше на похмелье! – крякнул он. – Люль, переведи им.

– It’s perfect in this case, – перевела я.

Голландцы заулыбались, закивали и зазвенели ложками.

После обеда я пулей побросала все в посудомойку, быстро подмела пол на кухне и запрыгнула в «Порше» Николая. Конечно, слов нет, как просто преодолевать пробки, если у тебя есть мигалка. И хотя мне лично очень неудобно включать этот отвратительный крякающий звук, когда кто-то не пропускает, машины в основном и без этого стараются не связываться и отступают. Поэтому дорога до аэропорта заняла совсем немного времени, а потом я подождала, пока моих подопечных зарегистрируют у стойки аэрокомпании, помахала им ручкой и осталась в одиночестве. Всю обратную дорогу я плелась, не включая мигалки, потому что мне совсем не хотелось спешить. Мне надо было как-то собрать воедино все пазлы моей неясной картинки. Хоть немного подумать о том, что произошло, прежде чем я приеду и пересяду в Лешкин «Мицубиси». К тому моменту мне уже надо иметь ответ, что делать со всей этой историей. Я набрала номер Машки.

– Скажи, Маш, если бы ты изменила мужу, ты бы сказала ему об этом? – поставила я вопрос ребром.

– Ни за что, – коротко и ясно ответила она. – Если бы только он меня на этом не поймал.

– Ты так быстро ответила, у тебя что, такое бывало? – оторопела я.

Что было хорошо в «Порше», тут телефон подключался прямо к машине и можно было разговаривать, не держа трубку. Где-то в потолке был вмонтирован микрофон, а Машкин голос лился прямо из колонок.

– Ну… не то чтобы у меня. У сестры был такой случай. Вернулся у нее муж из командировки. Только ему это почему-то не показалось так же смешно, как в анекдотах.

– И чем кончилось? – спросила я на всякий случай.

– А то ты сама не знаешь, – фыркнула подруга.

Да, я знала. То есть я знала, что ее сестра развелась с мужем пару лет назад. Мы еще оказывали Машке моральную поддержку в связи с тем, что ее сестра какое-то время жила у нее в квартире, чем страшно Машку раздражала.

– Тогда я буду молчать, – решила я.

– О чем молчать-то? – Машуня моментально увеличила слуховую активность. – Тебе-то о чем молчать, если ты и так с мужем не живешь.

– Теперь будет о чем, – ответила я загадочным тоном, но потом, конечно же, за пять минут все рассказала. И о том, какой счастливый был Лешка, и об абсенте, и о клубе, и, конечно же, о шелковых простынях и голландце.

– Вот и молодец. Теперь вы квиты. Можешь смело возвращаться, только не вздумай ни в чем признаваться! Нечего ему знать, пусть это будет твоя маленькая тайна, – злорадствовала Машка.

Я пожала плечами.

– Маленькая тайна, подробности которой я сама не помню.

– Ну и что? Кого это волнует?! Главное, что ты победила. Лешка признал, что ты – лучшая. И теперь ты можешь вернуться домой победителем. Со щитом, а не на щите.

– Это да, – согласилась я.

Но внутри, где-то глубоко в себе, я знала, что мне все это не нравится. Я бы предпочла вернуться, не имея в арсенале своей памяти безымянного голландца. Я не люблю строить отношения на лжи. Но мало ли чего я не люблю. Иногда всем нам приходится переступать через себя. Вот и я, переступив через себя, подъехала к Лешке, который стоял рядом со своей машиной недалеко от въезда к николаевскому дому.

– Привет, – сказала я, улыбаясь самой солнечной и теплой улыбкой. – Я сейчас припаркуюсь и вернусь.

– Хорошо, – после минуты напряженного молчания кивнул он. Его взгляд, потрясенный и очарованный, был прикован ко… нет, не ко мне. К «Порше», естественно.

– Что, нравится? Это босса. Мне просто надо было успеть в аэропорт, а тут мигалка, – оправдалась я, но он, кажется, меня не слышал. Он обошел машину со всех сторон, краснея и возбуждаясь прямо на глазах.

– Это какая модификация? «Кайена-турбо»?

– Ну, наверное. Я не знаю. Я в моделях не разбираюсь.

– Красавица! – с придыханием произнес Алексей.

– Кто, я?

– А? Что? Юль, давай паркуйся, а то я могу ослепнуть от такой красоты! С глаз долой, из сердца вон. Эх, бывают же тачки на свете. Слушай, а какая у нее мощность?

– Так, все. Я поехала, – расхохоталась я. – А то ты передумаешь и захочешь гулять не со мной, а с «Порше».

– Давай.

С еле скрываемым сожалением Алексей отпустил меня и вернулся к «Мицубиси». Я же только улыбнулась и заехала на паркинг. Все-таки все мужики одинаковы, не наигрались в детстве в машинки. Мы, женщины, тоже не наигрались в куклы, но нам живые куклы выдают в роддомах, и мы можем играться сколько влезет. А что делать им, бедненьким? Только зарабатывать на все новые и новые дорогие игрушки. Если смогут, конечно. А у Николая игрушки были очень крутые.

– Эх, Юлька, как же я по тебе соскучился. – Лешка прижал меня к себе, как только я вынырнула из подъезда.

– Я тоже, – совершенно искренне сказала я. И на какое-то время все эти дурацкие голландцы, все эти проблемы и головная боль вылетели у меня из головы. И остались только мы вдвоем, Лешка и я. И теплая желто-рыжая осень вокруг, а под ногами листья, которые можно подбрасывать вверх и смотреть, как они медленно оседают обратно, на землю.

– Какая ты красивая. Тебе очень идет это пальто. – Алексей посмотрел на меня чуть робким, обжигающим взглядом.

Я вздрогнула и почувствовала, как мурашки побежали по спине.

– Спасибо, – еле заметно кивнула я.

– Как же я давно тебя не видел!

– Ну, почему же давно, – удивленно возразила я. – Мы же виделись на той неделе. Я у тебя девочек забрала, помнишь? Из машины пересадила.

– Нет.

– Как же?

– Нет, я тебя не видел уже давно. На самом деле, кажется, несколько лет. Я не видел, какая ты у меня женственная, какие у тебя красивые глаза, какие плавные движения рук. И как твой голос звенит, когда ты смеешься. И как мне хочется обнять тебя и, кстати, не только обнять. – Он хитро усмехнулся, оглядывая меня снизу вверх. Я поежилась.

– Это я как раз помню.