спутника…
Египетское парусное судно
В квадратные скобки заключены фрагменты, отсутствующие в подлиннике и добавленные для лучшего понимания текста. Жирным, курсивом выделены фразы, которые в папирусе написаны красной краской. Светлым курсивом выделены две фразы, которые не написаны, но их смысл, по мнению переводчика, должен был возникать в сознании египтянина по ассоциации.
. . . . …Тогда проговорил бывалый спутник: «Возрадуй свое сердце, предводитель! Будь крепок сердцем, чтоб не билось в страхе![93] Достигли мы подворья [фараона]; уже и молот взят, и кол вколочен, и носовой канат на землю брошен, и возданы хвалы во славу бога, и обнял всяк собрата своего. Команда наша в целости вернулась, не понесло урона наше войско, Уже достигли мы границ Вава́т, [пороги пред] Сенмутом[94] миновали, — и вот мы все счастливо возвратились, достигли мы ее, своей земли! Послушай же меня, о предводитель, — мне чуждо понапрасну пустословить: омойся и возлей на пальцы воду, чтоб пальцы не дрожали пред владыкой[95]. Когда тебя [потребуют] к ответу — ответствуй!.. Обращаясь к фараону, владей собой и молви без запинки. Уста ведь человеку — во спасенье: их речи позволяют лик закутать[96] ради него [и как бы не заметить его вины]… [А впрочем,] поступай-ка ты по веленью сердца своего, — [как знаешь]. Уговаривать тебя — такое утомительное дело!.. Я лучше расскажу, как приключилась подобная [история] со мной. Пустился в путь я к руднику владыки; [проплыл по Нилу] вниз [и вышел] в море в ладье. Ста двадцати локтей длиною и сорок в ширину она была! Сто двадцать корабельщиков в ней было отборных из Египта, повидавших и небеса, и землю. Их сердца отважней львов. Пророчили они, что буря, мол, не близится покуда, ненастье не сгущается покуда… И [плыли] мы [вперед] морским [простором], и, прежде чем мы берега достигли, [нагнала нас] и разразилась буря. Поднялся ветер; вновь и вновь вздымал он волну восьмилоктевой высоты. Бревном в моей ладье пробило днище, — тут ей и смерть. Из тех, кто был на ней, никто не уцелел — один лишь я: меня волною вынесло на остров. Три дня я в одиночестве провел, и только сердце было мне собратом. Я спал под кроной дерева, в обнимку с тенистою [прохладою]… И вот я, наконец, пошел, чтоб осмотреться и дать своим устам [вкусить съестного]. Нашел я там и виноград, и смоквы, отборный лук, и финики, и фиги, и огурцы — [подумать] можно было, что [кто-то] их выращивал, — и рыбы, и птицы были там… Не существует того, чего там не было!.. Наевшись, я побросал на землю [остальное] — столь много было у меня в руках! [Две] палочки найдя, огонь извлек я, принес богам я жертву всесожженья, — и тут [вдали] раздался голос грома. Подумал я [сперва], что то морская шумит волна… [К земле] деревья гнулись, земля тряслась… [И я, объятый страхом,
