Да, забеременеет... Вот еще проблема.
Антонина лениво прогулялась по галерее, увешанной портретами прежних монархов Амазонии. Время от времени останавливалась перед какой-то из картин, разглядывала ее, вспоминая связанные с этой правительницей моменты истории, и шла дальше.
Вот Ларисса Любвеобильная – славная тем, что через ее ложе прошло не то десять, не то пятнадцать тысяч мужчин; и ни разу в жизни она не ложилась в постель дважды с одним и тем же.
Вот Генриетта Х, знаменитая тем же, разве что предпочитала особ своего пола.
Пропустив несколько ничем не прославившихся монархинь, она коротко кивнула лику Оксаны Хитроумной – при ней была завоевана богатейшая система Херсонес-7, а ее архонт оказался в гареме императрицы.
Дальше шли портреты императриц предыдущих трех династий – самых древних. Начиная от легендарной Александры Громовой, написавшей первую конституцию империи. Империи, начавшейся когда-то с трех планет вдалеке от освоенной людьми части космоса.
Здесь, в малой парадной галерее, она пыталась сосредоточиться, перед решающим разговором с дочерью.
Настроение у нее было довольно неплохое.
Дела потихоньку улаживались. Генеральшу и охранницу не сегодня-завтра передадут в исполнительный департамент Генеральной судебной палаты.
А несколько часов назад она приняла примчавшегося спецрейсом в Темискиру премьер-министра Дзинтари Рамбинаса Байстрюкаса, с личным посланием от великого князя Дрыгайло.
В нем князь выражал готовность урегулировать все спорные вопросы, а также деликатно осведомлялся – не найдется ли в серале Антонины место для его младшего сына?
Такая готовность к компромиссу была вполне объяснима. Хотя прошли уже десятилетия, но всем была еще памятна история предка нынешнего дзинтарийского монарха – великого князя Лягайло, вздумавшего повоевать с Амазонией. Князь – как и многие противники империи женщин, рассчитывал на легкую победу над «бабьим царством».
В первом же сражении Антонина Х разбила его флот, а сам князь и его гвардия попали в плен, причем гвардия была отдана на потеху победительницам.
Выслушав посла, императрица сообщила, что предложения будут обдуманы и ответ будет дан в самое ближайшее время.
Насчет же сына князя было вежливо сказано, что гарем императрицы и так весьма велик, и еще увеличивать его она пока не собирается.
Разумеется, это был чистой воды предлог.
А все дело было в том, что, по опыту было известно, что иностранные принцы капризны, ревнивы, всегда требовали особого к себе отношения, и, будучи плохо воспитаны, и неспособны сдерживать свои инстинкты. Что в специфических условиях гаремной жизни приводило к тому, что они очень быстро начинали приставать к охранницам, а то и – упаси богиня – обращать нехорошее внимание на своих сотоварищей.
Так что ей осталось только последнее напутствие дочери перед не слишком долгой ссылкой – та уже наверняка собрала вещички.
– А правда, что у императрицы Антонины четыре тысячи мужей? – спросила вдруг Элина, после того, как помогла ей разместиться, и Милисента уже приготовилась лечь передохнуть перед вахтой.
Ее соседка по каюте была, как успела понять амазонка, девицей простой, непосредственной, и незлобивой. Невысокая, чуть за двадцать, коротко обрезанные рыжие волосы, синие глаза, стройное, можно даже сказать, худощавое (про себя Милисента уточнила – «тощее») телосложение.
Должность ее была, как она сообщила пять минут назад-оператор систем жизнеобеспечения, и резервный стрелок абордажной группы.
– Во первых не четыре тысячи, а всего четыреста, – ответила Милисента, ощутив укол обиды – все-таки собеседница говорила о ее матери. Даже меньше. А во вторых – они почти все временные – года на два на три самое большее. Постоянных трое-четверо – в основном те, от кого у нее дети.
– А скажи – правда ли, что амазонки запросто меняются мужьями? – последовал еще вопрос насчет брачно-семейных отношений на родине Милисенты.
– Я же не спрашиваю – меняются ли у тебя дома женами? – произнесла девушка негромко и нарочито спокойно.
– Ну, извини, если я тебя обидела, – примирительно предложила Элина. Но ведь интересно – я ведь про вас почти ничего не знаю. Это ведь, если на то пошло – самое главное – семья, муж, дети...
– Меняются, – решила все-таки удовлетворить любопытство новой подруги Милисента. Не так чтобы запросто – но бывает. И что в этом особенного – если у тебя, к примеру – три мужа, а у лучшей подруги – пока ни одного – почему ей не помочь?
Элина помотала головой.
– Нет, я бы так не смогла! А ты... тоже менялась? – в ее глазах, обращенных на принцессу, плескалось хотя и малость бестактное, но очаровательно-наивное любопытство.
– Я еще не была замужем, – сообщила ей Милисента, похоже, несколько разочаровав соседку по каюте.
– А вот скажи, – минуты через три вновь заговорила Элина 2я, и по каким-то неуловимым обертонам в голосе девушка поняла, что спрашивать она будет о вещах более важных, – скажи – в твою Амазонию может прилететь и поселиться чужеземка. Ну, стать... ну как это – полноправно амазонкой?
(Милисента мельком подивилась юмору ситуации – перед ней, с трудом сбежавшей с родины, сидит человек, мечтающий туда попасть, и спрашивает – как это сделать?)
– Вообще-то можно, – пожала она плечами. Прилетишь на любую планету, идешь в канцелярию наместника, составляешь прошение... Ну его рассматривают, выясняют – что ты умеешь делать... Как обычно почти во всех мирах. Я бы даже за тебя словечко могла бы замолвить – раньше. Но теперь – тебе лучше про встречу со мной вообще будет не упоминать, – девушка усмехнулась. – Ну, тебя-то, – продолжила Милисента, – наверное, возьмут без проблем – ты же, как-никак, в Космополе служишь – можно считать, что военная. А таких у нас охотно принимают.
– Да я не для себя, – отмахнулась Элина, – У меня племяшка на вашей Амазонии помешана. Сама то я не могу – я поклялась в Космополе служить до старости.
– И тебя что – не отпустят? – с некоторой опаской спросила Милисента.
– Почему же – отпустят. Только вот я сама не хочу уходить. Я ведь бывшая рабыня, – печально вздохнула она. Всю мою семью – человек пятьдесят нас было, за долги продали. Стариков бесполезных – она скрипнула зубами – прикладами тут же забили, прямо у нас на глазах, а остальных – на космодром, и в трюм.
Если бы космополовские охотники наш транспорт не перехватили, меня, может, уже и в живых не было бы.
Милисента хотела было похвастаться, что у нее на родине ничего такого быть не может, а тем более – с женщиной. Но тут же запнулась, вспомнив случай, приключившийся как раз в год, когда она улетела на старую Землю – тогда, по личному приказу ее матери, был отпущен вместе с грузом случайно попавшийся их патрулю транспорт торговцев живым товаром, приписанный к какой-то планетке – вассалу Халифата.
Посол халифа заявил протест, а как раз тогда готовилось подписание очень важного торгового договора с Мухабадом...
Вместо этого она просто села рядом с помрачневшей Элиной, и молча положила ей руку на плечо.
– Ничего, все в порядке, – улыбнулась ей та.
...Флот Темной Лиги, растянувшись на полтора с лишним парсека, стремительно двигался к границам Амазонийской империи. Возглавляли его дредноуты.
Впереди важно шествовал «Архибес Аккло», за ним «Архибес Саммаэль», следом – «Архибес Сашиеэль», за которыми тащились все остальные «чертенята» – как их фамильярно называли в Лиге – все
