Я схватила его за руку и крепко стиснула. Райли говорил о Диего почти с нежностью. Оставалось надеяться, что искренне.

Диего исчез за деревьями, легко, как ветерок. Я не теряла времени, не смотрела ему вслед, а стремительно соскочила вниз и помчалась напрямую к дому. Надеялась, что глаза все еще достаточно красные, яркие после вчерашнего, и это объяснит мое отсутствие. Быстро сбегала на охоту. Проголодалась и нашла одинокого туриста. Ничего особенного.

Чем ближе к дому, тем сильнее гремела музыка и резче доносился ни на что не похожий сладкий, дымный запах догорающего вампира. Я перепугалась до чертиков. Внутри погибнуть так же просто, как снаружи. Но выхода не было. Я не замедлила шаг, напротив, как можно скорее сбежала по ступенькам и прямиком в тот угол, где с трудом различался силуэт Стремного Фреда. Он стоял… раздумывал, чем заняться? Устал сидеть? Понятия не имею, да и какая разница? Я все равно не отойду от него ни на шаг, пока не вернутся Райли и Диего.

В центре комнаты догорала тлеющая куча… слишком большая, видимо, не просто чья-то рука или нога. Что ж, значит, нас у Райли стало меньше двадцати двух.

Никто, похоже, сильно не расстраивался из-за дымящихся останков. Зрелище давно стало для нас привычным.

По мере приближения к Фреду я впервые не испытала сильнейшего отвращения. Он меня как будто вовсе не заметил, продолжил читать книгу. Одну из тех, что я оставила ему пару дней назад. Теперь я без проблем могла разглядеть, чем он занят, — так близко подошла к его дивану. Интересно, почему так? Он умеет отключать тошноту по желанию? Или это означает, что теперь мы оба без защиты?

К счастью, Рауля все еще не было… хотя Кевин уже вернулся.

Я впервые присмотрелась к Фреду. Он оказался высоким, наверное, за шесть футов, с густыми светлыми вьющимися волосами (это я еще раньше заметила). Широкоплечий и мускулистый. И выглядит старше остальных — уже студентом, а не старшеклассником. А еще — и это меня поразило сильнее всего — он симпатичный. Не хуже остальных, а может, даже красивее. Не знаю, почему я так прибалдела. Наверное, потому, что раньше он вызывал сплошное отвращение.

Смотреть на него было непривычно. Я украдкой обвела комнату взглядом — заметил ли кто-нибудь еще, что Фред теперь нормальный (да еще красавчик)? Никто на нас не оборачивался. Я осторожно скосила глаза на Кевина, готовая в любую секунду отвернуться, если он меня засечет, но Кевин уставился куда-то чуть левее нас. С недовольным видом. А потом скользнул по мне взглядом и уставился куда-то чуть правее. Нахмурил брови. Как будто пытался разглядеть меня — и не мог.

Уголки моих губ сами собой поползли вверх. Однако радоваться неожиданной удаче было некогда, хватало других забот. Я оглянулась на Фреда, проверяя, не вернется ли отвращение, но он, оказывается, тоже улыбался. Улыбка делала его просто неотразимым.

Затем Фред снова уткнулся в книгу, и очарование пропало. Я напряглась в ожидании. Вот сейчас в дверь войдет Диего. Или Райли и Диего. Или Рауль. Или меня снова замутит от отвращения, или Кевин прожжет злобным взглядом, или очередная драка вспыхнет. Что-нибудь случится.

Когда не случилось ничего, я взяла себя в руки и занялась тем, что от меня сейчас требовалось — пыталась делать вид, будто все в порядке вещей. Ухватила книжку из стопки у ног Фреда, села на пол и притворилась, что читаю. Возможно, вчера я «читала» эту же книжку… нет, вроде незнакомая. Я скользила взглядом по строчкам, ничего, конечно же, не понимая. Мысли наматывали короткие бешеные круги. Где Диего? Как отреагировал Райли на его рассказ? Что это все значило — разговор до привода темных плащей, разговор после их ухода? Я отмотала услышанное и увиденное назад, пытаясь соединить непонятные обрывки в осмысленную картину. В вампирском мире есть своя… полиция, от которой просто жуть берет. Из нашей неуправляемой стаи новообращенных вампиров хотят сделать боевой отряд, но это почему-то незаконно. У создательницы есть враг. Даже круче — два врага. Через пять дней мы должны напасть на первого, иначе второй — эти жуткие плащи — сами ее укокошат. Или нас. Или нас вместе с ней. Как только Райли вернется, нас начнут готовить к бою.

Я бросила быстрый взгляд на дверь, потом снова заставила себя уткнуться в книгу. А то, о чем они говорили до прихода плащей? Какое-то решение, которое она не может принять. Зато ей понравилось, что так много вампиров, много бойцов. Райли радовался, что мы с Диего остались живы… Он думал, что солнце забрало у него еще двоих — получается, он не знает, как на самом деле действует на вампиров солнечный свет? А вот она как-то непонятно отреагировала. Спросила Райли, уверен ли он. В чем? Что Диего жив? Или… что Диего не врет?

От последней мысли стало страшновато. Сама-то она знает, что от солнечного света нам вреда нет? Если да, то зачем обманывала Райли — а с его помощью и всех нас?

Что-то она темнит — в буквальном смысле. Зачем? Ей так важно держать нас в неведении? Настолько важно, что Диего мог поплатиться за свое открытие? Я оцепенела, впадая в самую настоящую панику. Если бы могла потеть, меня бы бросило в пот. Усилием воли заставила себя перевернуть страницу и продолжить «чтение», чтобы не поднимать глаза.

Райли — жертва обмана, как и все? Или он заодно с ней? Что он имел в виду, когда говорил про солнце, которое забрало еще двоих? Что мы сгорели? Или… что мы раскрыли обман?

Если второе, то узнать правду значит пропасть? От ужаса все мысли тут же разбежались.

Надо собраться и включить логику. Без Диего, правда, это будет нелегко. Когда проговариваешь вслух, рассуждаешь вдвоем с кем-то, легче сосредоточиться. Без него мысли путаются от страха, перемешанного с непреходящей жаждой. Жажду не унять ничем. Даже сейчас, после того как я вдоволь напилась вчера, в горле жгло и саднило.

Думай о ней, думай о Райли, твердила я себе. Надо разобраться, почему они врут — если все-таки врут, — тогда можно строить догадки, как они восприняли открытие Диего.

Если бы они не соврали, если бы честно и откровенно признались нам, что днем можно гулять так же смело, как и ночью, что бы от этого изменилось? Предположим, нам не надо весь день торчать в темном подвале; предположим, вся наша стая — двадцать один вампир (или уже меньше, неизвестно, как там дела на охоте) — может шататься, где хочет, и делать, что пожелает.

Мы желаем охотиться.

А если возвращаться не надо, прятаться не надо, тогда… Тогда большинство, наверное, и не станет. Трудно заставить себя вернуться, когда в глазах темно от жажды. Но Райли крепко вдолбил нам боязнь погибнуть на солнце, снова испытать ту невыносимую боль, когда пылаешь заживо… Единственное, что может перебороть жажду, — инстинкт самосохранения.

Только смертный страх удерживает нас вместе. Да, можно где-нибудь отсидеться, если что, как в той пещере у Диего, но кто об этом думает? Велено возвращаться на базу, и возвращаешься. Ясность мысли — это не по вампирской части. Не для новообращенных, по крайней мере. Вот Райли мыслит четко. Диего мыслит четче меня. А о тех, в капюшонах, я вообще молчу…

Меня прошибла дрожь. Значит, мы не всегда будем зацикливаться на жажде… Что же они станут делать, когда мы повзрослеем и начнем задумываться? До меня вдруг дошло, что среди нас нет никого старше Райли. Все новички. Мы нужны ей, чтобы натравить на какого-то неведомого врага. А потом?

Я отчетливо осознала, что не хочу лезть в эту заварушку. И тут же, следом, пришла еще одна простейшая мысль. Которую я никак не могла ухватить, когда мы с Диего мчались по следу стаи.

Мне и не нужно никуда лезть. Мне не обязательно тут оставаться.

Я снова застыла как статуя, раскручивая эту ошеломляющую мысль дальше.

Если бы мы с Диего хотя бы примерно не представляли, куда может направляться стая, напали бы мы на след? Не факт. А ведь это толпа народа, и наследили они — будь здоров. А если станут искать одинокого вампира, который в состоянии из воды выпрыгнуть куда-нибудь повыше, например на дерево, не оставив следов на кромке берега? Одного или, скажем, двух вампиров, которые морем способны добраться куда угодно? И вылезти на сушу где вздумается? Хоть в Канаде, хоть в Калифорнии, хоть в Чили, хоть в Китае…

Их никто никогда не отыщет. Они просто исчезнут. Растворятся в воздухе.

Нам не обязательно возвращаться на следующую ночевку! Как я раньше не додумалась?

Вот только… согласится ли Диего? Меня вдруг охватили сомнения. Может, он пока на стороне Райли? И из чувства долга не захочет его бросать? Все- таки Райли он давно знает, а меня — один день. И Райли ему ближе, чем я.

Я сдвинула брови, размышляя.

Ладно, с этим разберемся, как только удастся остаться с Диего наедине. И тогда, если наш тайный клуб не шутка, без разницы, какие там планы у нашей создательницы. Мы сбежим, а Райли обойдется девятнадцатью вампирами — или на скорую руку пригонит кого-нибудь на замену. В любом случае это уже не наша забота.

Я не могла дождаться, когда изложу Диего свой гениальный план. Шестое чувство подсказывало, что он согласится со мной. Хорошо бы.

Тут меня осенило — а что, если именно так и получилось с Шелли и Стивом и всеми остальными пропавшими? Ведь не на солнце же они сгорели, я теперь знаю. Выходит, Райли врал, что видел их пепел, только чтобы еще больше нас запутать и подчинить? Чтобы мы каждое утро на заре возвращались к нему, как покорное стадо? Может, Шелли и Стив просто откололись и сбежали? И никаких больше Раулей. Никаких врагов и боевых отрядов, угрожающих твоему будущему.

Что, если это Райли и имел в виду, говоря про отнятых солнцем? Беглецы. Тогда он должен быть рад, что Диего не поддался.

Почему же мы с Диего не сбежали… Мы тоже стали бы свободными, как Шелли и Стив. Никаких ограничений, можно без страха встречать зарю.

Я снова представила нашу ораву на вольном выпасе без комендантского часа. Вот, например, мы с Диего осторожно, как ниндзя, крадемся по темным закоулкам. А вот, скажем, Рауль, Кевин и остальные крутят светомузыку посреди оживленной городской улицы — трупы штабелями, вопли, крики, вертолеты над головой, беззащитные мягкотелые копы палят своими бесполезными игрушечными пульками, от которых даже царапины не останется, кино- и фотокамеры… Как только снимки замелькают в Сети, паника поднимется — мама не горюй.

Существование вампиров перестанет быть тайной. Даже Рауль не сможет перебить столько народу, чтобы сохранить нас в секрете.

Я поспешно ухватилась за кончик логической цепочки, пока мысли снова не разбежались.

Люди не знают о вампирах. Это раз. Райли всячески заставляет нас скрываться, не привлекать внимание людей, чтобы не просветить их ненароком на наш счет. Это два. Мы с Диего пришли к выводу, что правила едины для вампиров по всему свету, иначе о нас давно бы уже стало известно. Это три. Четыре — без особой на то причины никто бы таиться не стал, и понятно, что человеческая полиция с безобидными хлопушками не в счет. Причина должна быть достаточно серьезной, чтобы заставить вампиров весь день отсиживаться в душных подвалах. Настолько серьезной, что Райли и нашей создательнице пришлось нам наврать, убедить, будто солнечный свет несет гибель. Может, Райли объяснит Диего, в чем фишка, и если все правда так сурово, а Диего такой