Но я пока не помышлял о сдаче.

— Ну пожалуйста, одну малю-юсенькую теорийку, — клянчил я мягким, завлекающим голосом, не давая ей отвести взгляд.

К моему удивлению и удовлетворению, мои усилия наконец увенчались успехом.

— Мм, ну ладно... Тебя укусил радиоактивный паук?

Комиксы?! Понятно, почему она опасалась, что я буду смеяться.

— А ничего пооригинальнее нельзя было придумать? — укорил я, пытаясь за сарказмом скрыть своё несказанное облегчение.

— К сожалению, это всё, на что я оказалась способна, — обиделась она.

Я ещё больше успокоился. Теперь могу её и поддразнить.

— Ты очень далека от истины.

— Никаких пауков?

— Не-а.

— А радиоактивное излучение?

— Холодно, холодно.

— Чёрт, — вздохнула она.

— Криптонит тоже не при чём. — Я поспешил увести разговор в сторону от опасной темы укусов. Тут до меня дошло, что она, видимо, отнесла меня к категории супергероев. Я не смог удержаться от смешка.

— Ты обещал не смеяться, забыл?

Не забыл, но как было удержаться? Я состроил серьёзную мину.

— Я всё равно в конце концов дознаюсь, — пообещала она.

А вот теперь мне не до смеха. Как только она дознается, только я её и видел.

— Лучше тебе и не пытаться.

Я уже и не думал дразнить её.

— Это ещё почему?..

Я обязан быть с ней честным. И всё же я постарался улыбнуться, чтобы мои слова звучали не так зловеще:

— А что, если я не супергерой? Что, если у меня как раз противоположное амплуа и я негодяй?

Ее глаза слегка расширились, а губы приоткрылись. 'О...' — проронила она. И через секунду:

— Понятно.

Наконец-то она вняла моим предупреждениям.

— Что тебе понятно? — спросил я, с трудом пытаясь скрыть свою мyку.

— Ты опасен? — догадалась она. Дыхание её участилось, сердце чуть не выскакивало из груди.

Я был не в состоянии ответить. Неужели это мои последние мгновения с ней? Сейчас она покинет меня... Позволит ли она сказать на прощание, что я люблю её? Или это перепугает её ещё больше?

— Нет, ты не негодяй, — прошептала она, качая головой. В глазах её не было и тени страха. — Никогда не поверю, что ты можешь быть плохим.

Кем же ещё мне и быть, как не негодяем. Ведь как меня сейчас обрадовало то, что она думала обо мне лучше, чем я заслуживал! Будь у меня хоть капля порядочности, я бы постарался избавить её от своего общества.

Я протянул руку через стол и взял крышечку от её бутылки. Белла не испугалась внезапной близости моей руки и не отстранилась. Она меня не боялась. Пока ещё не боялась.

Я пустил крышечку волчком и не отрываясь следил за её вращением, не смея поднять глаза на Беллу. В мыслях царила полная неразбериха.

Беги, Белла, беги. Я не отваживался сказать эти слова вслух.

Она вскочила. Я вздрогнул, вообразив, что она каким-то невероятным образом услышала мой молчаливый призыв.

— Пойдём скорее, мы опаздываем! — воскликнула она.

— Я не пойду.

— Как? Почему?

Потому что не хочу убить тебя.

— Иногда полезно устроить себе внеплановый отдых.

Точнее сказать, людям полезно, если вампиры прогуливают уроки в те дни, когда планируется пролитие крови. Мистер Бэннер собирался устроить лабораторную по определению группы крови. Элис уже внепланово проотдыхала свой утренний урок.

— Как знаешь... Так я пошла? — сказала она. Я не удивился. Она была ответственным человеком — всегда поступала правильно.

Не в пример мне.

— Увидимся позже, — сказал я как можно беззаботнее, но не отрывая взгляда от вертящейся на столе пробки.

И кстати, я обожаю тебя... устрашающе, опасно, безжалостно...

Белла медлила, и я было понадеялся, что она всё же останется со мной... Но прозвенел звонок, и она умчалась.

Я подождал, пока она не скрылась из виду, а потом опустил крышечку от её бутылки в карман — на память об этой немаловажной беседе — и вышел под дождь, направляясь к своей машине.

Я поставил свою любимую успокаивающую пластинку, ту самую, что слушал в первый день, но звуки Дебюсси чаровали меня на этот раз не долго. Другие звуки закружились в моей голове, складываясь в завораживающую и прекрасную мелодию. Я выключил стерео и слушал звучащую во мне музыку. Она играла и переливалась, развивалась ввысь и вглубь, обретая законченность и совершенство. Мои пальцы бессознательно двигались в воздухе, как будто я касался воображаемых клавиш фортепиано.

Я глубоко погрузился в волшебство музыки, когда мысленный крик, полный страха и растерянности, вдруг безжалостно вернул меня к действительности.

Я взглянул в ту сторону, откуда он пришёл. Паниковал Майк Ньютон.

'Ой, что делать, она сейчас сознание потеряет!'

В ста ярдах от меня Майк Ньютон опускал безвольное тело Беллы на дорожку. Она скрючилась на мокром бетоне, припав к нему мертвенно-бледной щекой и закрыв глаза.

Я вылетел из машины, чуть не оторвав дверь.

— Белла? — закричал я.

Она никак не отреагировала на мой вопль.

Всё моё тело стало холоднее льда.

Я бешеным вихрем пронёсся по сознанию Майка. Он был занят исключительно тем, что проклинал моё непрошенное появление, так что я ничего не смог узнать о том, что случилось с Беллой. Если это он — причина её нынешнего ужасного состояния, я распылю его на атомы.

— Что стряслось? Что с ней? — взывал я, пытаясь привести его мысли в порядок. Сводила с ума необходимость выдерживать при беге человеческую скорость. Эх, не надо было криком заранее привлекать внимание к своему появлению.

Затем я, к счастью, услышал биение её сердца и ровное дыхание. При звуках моего голоса она зажмурилась ещё крепче. Моя паника слегка улеглась.

В голове Майка мелькнули воспоминаня о том, что случилось в кабинете биологии: голова Беллы бессильно лежит на столе, бледная кожа позеленела... На белых карточках — красные капли...

Определение группы крови.

Я застыл на месте, остановив дыхание. Одно дело — аромат Беллы и совсем-совсем другое — её струящаяся кровь.

— Да нехорошо с ней, что ещё! — дрожа от волнения и одновременно злясь на меня, буркнул Майк. — Ничего не понимаю, она ведь даже палец не уколола!

Не уколола? Какое счастье! Я снова задышал, осторожно принюхиваясь. О, я даже смог распознать запах крошечной ранки на пальце Майка. 'А что, — опять пришло мне в голову, — у него кровь тоже весьма ничего...'

Я опустился на колени рядом с Беллой. Майк топтался рядом, моё непрошенное вмешательство приводило его в ярость.

— Белла, ты меня слышишь?

— Не-ет, — застонала она. — Уходи.

От неверояного облегчения я даже рассмеялся. Ничего особенно страшного с нею не произошло.

— Я вёл её в медпункт, — сказал Майк, — но она ведь не сможет идти дальше!

— Я отнесу её. Давай обратно, в класс, — пренебрежительно бросил я ему.

На скулах Майка заходили желваки.

— Нет, я сам!

Я не собирался стоять и спорить с этим мозгляком.

Одновременно испуганный и благодарный случившейся неприятности за данную мне возможность прикоснуться к Белле, дрожа от восторга и тревоги, я бережно поднял её с дорожки и понёс — избегая касаться открытой кожи, держа её на весу на почти вытянутых руках... Я нёсся вперёд, торопясь доставить её в безопасное место — другими словами, подальше от себя самого.

Её глаза резко распахнулись и застыли в замешательстве.

— Сейчас же отпусти меня, — слабым голосом приказала Белла. Она была смущена и недовольна — не любила, когда другие видели её слабость.

Позади нас раздавались громкие протесты Майка, но я не обращал внимания на эти вопли.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал я с улыбкой: ведь у неё всё в порядке, просто она была из тех людей, у которых слабоватый желудок сочетается с легко кружащейся головой.