врут, это всем известно. Успокаивают, успокаивают, а пациент вдруг раз, и ни с того ни с сего – в ящик сыграет. «Жена тоже говорит: “Как у тебя может болеть то, чего нет и никогда не было!” Гадюка подколодная! Сама меня довела, а теперь не хочет нести ответственность, ухаживать за больным мужем! Позорно сбежала к мамочке, оставила на произвол судьбы, даже некому теперь скорую вызвать, если что вдруг, не дай бог, случится! А двадцать лет назад клялась в вечной любви! Тьфу! Все женщины – падшие существа, это точно! Я её на руках носил, в театр водил, книжки вслух читал – а в ответ что? Чёрная неблагодарность! Ну неужели трудно потерпеть немного, когда родной муж смотрит новости? Мне ведь жизненно важно знать, в каких сейчас Нигер с Чадом отношениях, а она со своей грязной посудой ко мне лезет! Тёмная женщина. Только о своём благе и думает, а на судьбу бедных негров ей наплевать! А потом, ну выпиваю иногда немного! Я ведь человек творческий, а как известно «поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои больные души». Мне иногда надо забыться, ни о чём не думать, а иначе я просто не выдержу напряжения, в петлю полезу, как Есенин. Не понимала она меня никогда, вот что! Деньгами вечно попрекала. Да разве стoит какой-то новый холодильник того, чтобы из-за него скандалы устраивать! Раньше никто вообще никаких холодильников не знал, и все прекрасно жили. Вот до чего научный прогресс людей довёл! Зачерствели сердца и загрубели души у нынешних сверхчеловеков!»

– БОМ! БОМ! БОМ! – «Расшалилось что-то сердце. Вот неугомонное! Стучит и стучит… А какая она была раньше красивая! Глазищи огромные, голубые. Я как в них посмотрел, так и утонул сразу! Щёчки румяные, личико чистенькое, невинное. А это её вечное выражение удивления и восторга одновременно! А смех – золотые искорки на воде! И куда всё это делось? Теперь только тоска одна в глазах да морщинки в уголках губ. Как же она могла потерять свой смех и это милое удивление? Сама виновата, что я её больше не люблю!»

– БУМС! БУМС! БУМС! – «А, чёрт, соседи достали! Сколько можно ремонт делать?! Середина ночи, а они всё стучат. Спать не дают. Вот милицию вызову, будут тогда знать! И зачем только я здесь поселился? Как хорошо в деревне было! Тишина, ясный свет в окошке, скворцы поют. Эх, чёрт меня дёрнул в город податься! Польстился на деньги, карьеру хотел сделать. А остался у разбитого корыта. Во всём судьба-злодейка виновата! Мне бы хоть капельку везения, так я бы всем показал, на что я способен. Уж я бы не сплоховал! Эх, жизнь моя жестянка, а ну её в болото… Как из института меня выгнали, так и пошло всё под откос. А ведь это Васька меня подбил планом из-под полы торговать. Мол, лёгкие деньги, никто не узнает! Вот дрянной человек, сам же меня и заложил с потрохами, когда галстучек на шее потуже затянули! А что мне, спрашивается, делать было? Стипендия маленькая, а жить красиво ведь всем хочется! Я тогда молодой был, вылитый Аполлон, талантливый, надежды подавал. Все мне блестящее будущее пророчили. А что в результате вышло? Оказался в этой дыре, никому не нужный, всеми забытый, без денег, без жены… Неудивительно, что пить начал, а кто, спрашивается, не начал бы на моём месте? Предлагали в мастера пойти, руки-то у меня всегда золотые были. Но ведь надо же человеку хоть какую-то гордость иметь! Чтобы я, с моими музыкальными способностями, да в рабочие пошёл! Лучше уж вообще ничего не делать, чем так себя унижать! Ты, говорят, Иван, тунеядец, всю жизнь на шее у родителей и жены сидишь! А что мне прикажете делать? Я изгой, непризнанный людьми гений! А у гениев, как известно, характер сложный, с ними жить нелегко. Их надо любить, жалеть и прощать все их слабости. Они не могут, как все остальные люди, думать о хлебе насущном. Их удел высок, и они одиноки! И вообще, всех гениальных людей всегда гнали, обвиняли их во всех смертных грехах, не давали им хода. Только после смерти уже понимали, кого потеряли, начинали дифирамбы петь, превозносить: «Какой был слон, какой был слон!..» Правду говорят: если ты плюнешь на общество, ему ничего не будет, а если оно плюнет на тебя, то ты захлебнёшься! Вот я и захлебнулся, потонул в пучине людского безразличия!»

– ТИК-ТАК! ТИК-ТАК! ТИК-ТАК! – «Часы что-то слишком громко тикать стали. Надо в ремонт нести. Вот чёрт! Нервы никуда не годятся! Вчера даму домой привёл, бутылочку распили, собрался уже к делу приступить, а тут вдруг этот стук раздался. Вначале подумал было, что в дверь стучат, испугался, что жена пришла, запаниковал, заметался по квартире. А эта идиотка сидит, на меня глаза вылупила: “Ты, что, – говорит, – психуешь? Тронутый, что ли, или «белочка» началась? Так я лучше пойду!” Тут я понял, что это часы стучат. Стал ей объяснять, а она говорит: “Не слышу ничего, напился до чёртиков, вот и мерещится!” И ушла. Может, у меня слух обострился? Такое, говорят, иногда случается. Или в волка превращаться стал? Что ж, лучше зверем быть, чем такую жизнь вести…»

*  *  *

– КАП! КАП! КАП! – капли барабанят по отливу и их стук складывается в причудливую и немного мистическую мелодию. Страшно и одновременно волнующе слушать дождь ночью в пустой квартире. Кажется, что где-то совсем близко от тебя открывается дверь в иной мир, который манит тебя, притягивает, как магнит, зовёт и влечёт. Трудно устоять перед этим искушением и не отдаться на волю ветра и воды. Иногда так хочется откинуть всё, снова стать младенцем и начать жизнь заново! Но как это сделать? Разве возможно человеку второй раз войти в утробу собственной матери? Может, надо просто подняться на крышу дома, а потом броситься оттуда вниз, пролететь все двенадцать этажей один за другим, почувствовать захватывающую дух радость полёта? А затем пусть кармический ветер сотрёт память, или нет, пусть лучше душа растворится в вечности, как капелька воды в океане… Да, пусть будет так! Это гораздо поэтичнее, а поэтому больше похоже на правду. «Но кого я обманываю? Разве это выход? Поступить так будет равносильно тому, что признать своё поражение. И даже не знаешь, что лучше: превратиться в вечного скитальца, переселяющегося из тела в тело и не находящего ни в одном из них покоя, или раствориться, бесследно исчезнуть, отправиться в Вечную Смерть? Что же делать? А может, просто перестать сопротивляться, уступить зову, заглянуть в неизвестное? Страшно! Что ждёт меня там, в глубине моего сердца, в пучине моей души?..»

– ПА-ПА-ПАМ! ПА-ПА-ПАМ! ПА-ПА-ПАМ! – дождь льёт всё сильнее, всё громче стучат капли, всё настойчивей звучит мелодия. Она всё больше походит на барабанную дробь. ЦОК! ЦОК! ЦОК! – Иванов ворочается в постели, он не спит, ему слышится стук копыт за