Тина в очередной раз заглянула в духовку, чтобы убедиться, что пирог хорошо «подходит» и равномерно выпекается. Она тихонько подпевала звучавшей мелодии. Всегда, в отсутствие Дана, она слушала любимое и ею самой, и им «Адажио» Альбинони. Гарри и Лия играли в детской.

Раздавшийся звонок нарушил умиротворенную обстановку дома. Тина открыла дверь. На пороге стояли Артур и Мария.

— Здравствуйте! Как хорошо, что вы пришли! — обрадовалась Тина. — Проходите! Вы извините, что приглашаю вас на кухню, но у меня там пирог…

— Здравствуй, Тина…

На ее приветствие ответил почему-то только Артур, но Тина не обратила на это внимания. Мария промолчала.

— А я вот готовлю… Да вы садитесь! — предложила Тина, потом в очередной раз заглянула в духовку.

Мария села. Артур остался стоять.

— Тина… — негромко заговорил он. — Иногда так случается… Новая модель самолета… непредвиденные неполадки… Он вспыхнул, как свечка, и упал в море…

Тина сосредоточенно посмотрела на градусник, уменьшила жар в духовом шкафу и согласно кивнула:

— Да-да… Жаль, конечно…

Она повернулась к Артуру и улыбнулась:

— Артур, а что ты такой… официальный? О каких-то самолетах принялся рассказывать! Ты выбрал не самого удачного собеседника для этой темы, Артур. Вот Дан вернется, и вы можете обсуждать эти ваши самолеты сколько душе угодно! А я — пас!..

Тина весело и звонко рассмеялась. Артур и Мария переглянулись. Не выдержав, Мария закрыла лицо руками и заплакала. Тина оборвала смех и вопросительно посмотрела на Артура. Тот собрался с духом и тихо произнес:

— Дан… не вернется, Тина. Он… погиб.

Тина пристально вглядывалась в лицо Артура, до конца не веря его словам, потом безвольно опустилась на пол и потеряла сознание…

Она с трудом приоткрыла глаза и снова крепко зажмурилась. Тина не понимала, зачем и почему она снова дышит, слышит, видит… Ей этого не надо. Не надо. Не надо!!! Она хочет одного — быть рядом с Даном, чтобы вместе с ним сгореть и утонуть одновременно. Но этот ужасный вой… Протяжный… нескончаемый… жуткий… Откуда он доносится? Слышать его невыносимо!!! Наверное, так надо… А вот сейчас, сию секунду, она умрет… Какое счастье!!! Остановится сердце… Боль в нем такая пронзительная… Зачем ей сердце? Зачем все, все, все в этом мире, если в нем нет Дана?!! Она должна быть рядом с любимым!!! Надо только собраться с силами… преодолеть эту нестерпимую боль… заткнуть уши, чтобы не слышать этого жуткого воя… и умереть… умереть… умереть… Но откуда этот вой? Чей он?..

Тина напряглась, пытаясь найти ответ, и вдруг поняла, что слышит свой собственный голос.

«Боже милосердный! — взмолилась Тина. — Зачем ты вернул меня к жизни?!! Ответь!!! Я хочу умереть!!! Умереть!!!»

— Мама! Мамочка! Что с тобой! Мама!!! — услышала она и почувствовала, как нежные детские руки обвили ее шею.

Тина открыла глаза и обняла крепко прижавшихся к ней дочку и сына. Она поняла, что Господь дал ей самый точный и убедительный ответ.

Вера, как только ей позвонила Мария и сообщила трагическое известие, отпросилась с работы и сразу выехала к Тине. Она ни на секунду не оставляла ее одну, сопровождала подругу на траурной церемонии, когда в море были отданы последние почести погибшему Дану.

Вере казалось, что неизбывное горе Тины разорвет на куски и ее собственное сердце. Та как будто окаменела и не видела, не слышала и до конца не понимала происходящего. Реагировала Тина только на дочь и сына, сверхъестественным усилием воли заставляя себя быть спокойной, чтобы не тревожить детей.

По возвращении с церемонии Вера покормила Лию и Гарри, устроила их в детской, приготовила чай, кофе, поставила на поднос чашки, сахарницу и принесла Тине, которая неподвижно лежала на диване в гостиной и смотрела застывшим взглядом в одну точку перед собой.

— Тина… — тихо позвала Вера. — Давай попьем чай… кофе…

Раздавшаяся трель звонка заставила Веру поспешить к двери. На пороге стояла группа людей, впереди которой располагалась, как ранее выяснила Вера, мать Дана.

— Нам надо видеть Валентину, — сразу объявила она.

— Пожалуйста, проходите, — вежливо пригласила Вера, пытаясь понять, что явилось причиной этого неожиданного визита.

Вера знала, что с родителями Дан не поддерживал близких отношений, ограничиваясь поздравительными телеграммами и периодическими звонками по телефону. Веру удивляло, что такое положение вещей родителей Дана вполне устраивало.

Она пропустила всех в прихожую, закрыла дверь и добавила:

— Тина в гостиной. Проходите, пожалуйста.

Появления гостей Тина, полностью погруженная в собственные мысли, не заметила.

Те, по знаку Веры, молча сели в кресла. Вера подошла к подруге и тронула ее за руку.

— Тина… Тина…

Та посмотрела на Веру долгим измученным взглядом, потом, сдвинув брови к переносице, перевела его на гостей и снова закрыла глаза.

— Ну что ж!.. — иронично произнесла свекровь. — Мизансцена к нашему приходу подготовлена отменно! Можете считать, дорогая, мы по достоинству ее оценили.

Тина не реагировала на эти слова, но Вера моментально «вспыхнула».

— Какая «сцена»?!! О чем вы?!! К какому такому «приходу»?!! Можно подумать, кто-то ожидал вашего появления!!!

— Ну, это-то понятно! — усмехнулась та и окинула Веру высокомерным взглядом. — А вы, собственно, кто такая?

— Я — подруга Тины. Вот кто! — отрезала Вера.

— Вот как?.. Ну что ж! Думаю, вы не помешаете нашей беседе. Можете остаться.

— Спасибо! — усмехнулась Вера. — Только я это сделала бы и без вашего разрешения.

Мать Дана повторно окинула ее скептическим взглядом и многозначительно поинтересовалась:

— А вы кто… по профессии, милочка?

— А что? Это имеет какое-то значение? — вызывающе уточнила Вера и дерзко ответила: — Официантка. В ночном клубе.

Свекровь Тины иронично покачала головой и с нескрываемым презрением произнесла:

— Я так и думала. Разве могло быть иначе? У вас, дорогая, — взглянула она на Тину, — очень подходящие подруги.

— А вам что за дело, какие у Тины подруги? — Вера едва сдерживалась, чтобы не нагрубить этой спесивой дамочке. — Занимайтесь своими делами!

Та усмехнулась и невозмутимо сказала:

— Мы именно за этим и пришли. Мы пришли решать СВОИ, — подчеркнула она, — дела.

Вера присела на краешек дивана рядом с неподвижно лежащей Тиной, погладила ее по плечу и, с усилием взяв себя в руки, коротко сказала: