— Я хочу руки на себя наложить, — честно призналась мне женщина.

— А вот это не нужно. Подумай о детях.

— О них Петька подумает.

О детях должна думать женщина, а не мужчина. И подумай о себе. Страшно жить так, как живешь ты. Мир полон мужчин, и на твоем Петьке свет клином не сошелся. Это не тебе тяжело с Петькой жить, а Петьке с тобой просто не повезло.

— Почему? — Женщина захлопала глазами и от удивления открыла рот. Видимо, она привыкла к тому, что ее все жалеют, и впервые нашлась девушка, которая вдруг пожалела не ее, а мужа.

— Потому что тяжело жить с женщиной, у которой нет чувства собственного достоинства, — с вызовом ответила я и подумала, что по-другому до Антонины просто не достучишься, потому что она привыкла считать себя жертвой и совершенно не хочет посмотреть на свою семейную жизнь со стороны. — И не забывай о том, что если тебя не оценил один мужчина, то обязательно оценит другой. Нельзя в этой жизни жить только одними чувствами, нужно еще жить разумом. Освободись от Петра, и ты увидишь жизнь совсем в других красках. Хорошей жизни у тебя с ним уже не получится. Он уже никогда не будет тебя уважать, потому что ты слишком долго позволяла ему вытирать о себя ноги.

— Да кто ты такая, чтобы меня осуждать?! — вдруг прокричала Антонина.

— Кричи, — обрадовалась я. — Кричи! Ты же умеешь. Так почему ты все время молчишь?! Почему ты молчишь, если ты умеешь кричать?!

— Тебе в этой жизни легче. Ты красивая, — задумчиво произнесла Антонина.

— А ты?

— А я — серая мышь, — вместе со стоном вырвалось у нее. — Меня Петька так и зовет: серая, бледная мышь.

— Я тоже ею недавно была, — призналась я Антонине.

— Да ну?

— Честное слово. А затем поняла — хватит! Мышей и так слишком много, я не хочу быть одной из них.

— Да и кому я нужна с тремя детьми?

— Себе, — не раздумывая, ответила я. — Почему ты всегда думаешь о ком-то другом, но никогда не думаешь о себе?! Если ты будешь нужна себе, то, несомненно, найдется человек, которому ты тоже станешь нужна.

Я внимательно посмотрела на Антонину и взволнованно произнесла:

— Послушай, а ведь ты красивая женщина. Зачем же ты свою красоту прячешь?!

— Ты шутишь?

— Я серьезно.

Вынув шпильки из волос Антонины, я распустила ее поседевшие волосы.

— А ты что, волосы вообще никогда не красила?

— Нет, — замотала она головой.

— Почему? Седина вовсю лезет. Завтра же купи краску и покрась волосы.

— А в какой цвет?

А ты лучше сходи в парикмахерскую, там тебе посоветуют. Чтобы поэффектнее было, поярче, чтобы мужики начали оглядываться.

— Да что им на меня-то смотреть? — смутилась Антонина.

— Не скажи. Я же ведь тоже не красавица, просто я умею свои недостатки превращать в свои достоинства. Я согласна, что красивой стать невозможно, но ведь ею можно казаться. Можно быть красивой в своих словах, поступках. Нужно просто верить в собственную неотразимость, и всегда найдется мужик, для которого ты станешь королевой красоты.

— Послушай, откуда в тебе все это? Ты же такая молодая…

— Не знаю, это все Ялта. Она, родная. У меня в ней произошла переоценка ценностей. Она заставила меня поверить в себя и в свою исключительность. Она, родимая, заставила меня взглянуть на себя другими глазами и понять, что мое сегодняшнее одиночество — это не расплата за мою неудавшуюся любовь, а божественный подарок. Это — награда, и вместе с ней Ялта подарила мне чувство собственного достоинства. Я знаю, что больше не хочу, чтобы мое тело считалось вещью, которое обязательно должно принадлежать какому-нибудь хозяину. Теперь оно принадлежит мне, и мое одиночество — совсем не одиночество, это моя свобода. Я свободна! Понимаешь? — Я говорила и ощущала в своих глазах слезы.

— Понимаю, — кивнула Тоня и протянула мне носовой платок.

— Тоня, я сюда еще вернусь. Я обязательно еще приеду в Ялту, потому что я ее люблю. Она слишком многое во мне изменила.

— Возвращайся.

— Я вернусь сюда совсем другой, и мы пойдем с тобой в ресторан. Обещаешь?

— Да, — кивнула Тоня.

— А Петьку не будешь бояться?

— С тобой — нет. Твои слова придают мне силы.

— Ты покрасишь свои седые волосы, и мы пойдем в самый лучший ялтинский ресторан. Я поняла, что Ялта для успешных людей, а тех, которые еще не достигли успеха, она обязательно изменит. А я стану успешной. Тонька, ты в меня веришь?

— Верю, — не раздумывая, ответила она. — Ты не такая, как все. Я с тобой немного поговорила, и мне жить захотелось. Понимаешь, жить?!

— Понимаю. Я буду успешной! Я закончу юридический, стану востребованным адвокатом, и ко мне обязательно придет успех. И тогда я приеду к тебе.

— Приезжай. Я покрашу волосы в ярко-медный цвет, — пообещала мне Тоня.

Мы с тобой пойдем в самый дорогой ресторан и напьемся. Мужики будут, глядя на нас, шеи сворачивать, — говорила я сквозь слезы. — Они будут предлагать нам пересесть за их столики, а мы не пересядем. Нас не нужно ничем угощать, потому что у меня будут деньги, и я смогу сама себе все позволить. Я не буду зависеть ни от мужиков, ни от их желаний, ни от их кошелька, ни от их прихотей и их настроения. Понравился мужик — закрутила роман. Надоел — пинка под зад. Следующий!

Мы с Тоней смеялись и плакали одновременно.

— Мы будем петь под караоке, — говорила я Тоне. — Только не для мужиков, а для себя. Мы будем петь и плясать, а они пусть смотрят и облизываются. Потому что Ялта — для успешных людей. Я приеду сюда успешной…

— А давай сейчас напьемся? — предложила мне Тоня. Она ушла и через пару минут вернулась с самогонкой.

Прямо на крыльце мы пили самогонку, ели соленые огурцы и говорили про мужиков.

— А давай переоденемся? — предложила я Тоне. — У тебя же фигура хорошая. Какого черта ты в таких бесформенных платьях ходишь?

— У меня груди почти нет.

— Ерунда. Важно не то, какая у тебя грудь, а то, как ты умеешь ее подать. А ну-ка, переодевайся. Ты же Петьку не боишься?

— Нет, — замотала головой Тоня.

— Вот и здорово. Платье немного запылилось от взрывной волны, но ничего страшного. Переодевайся, я тебя отряхну.

— От какой взрывной волны?

— Да это я так, ерунду сказала.

Как только мы с Тоней поменялись одеждой, я отряхнула пыль с вечернего платья и взволнованно произнесла: