— Принюхайтесь, моя дорогая, они наверняка забились в угол.

Это Филч говорил с миссис Норрис. Охваченный ужасом, Гарри бешено замахал руками, жестами показывая, чтобы все следовали за ним как можно скорее; молча порскнули они к двери, прочь от Филча. Полы платья Невилля только-только исчезли за углом коридора, как стало слышно, что Филч входит в трофейную.

— Они где-то здесь, — услышали дети озабоченное бормотание, — должно быть, прячутся.

— Сюда! — одними губами произнес Гарри и, перепуганные, ребята стали красться по длинной галерее, уставленной оружием и доспехами. Судя по звуку шагов, Филч приближался. Неожиданно Невилль издал отчаянный вопль и бросился бежать — поскользнулся, ухватился за Рона, и вдвоем они влетели прямиком в сверкающие доспехи какого-то рыцаря.

Клацание и грохот разбудили, наверное, весь замок.

— БЕЖИМ! — заорал Гарри, и все четверо ринулись вон из галереи, даже не оглядываясь, чтобы посмотреть, гонится ли за ними Филч — они добежали до двери и галопом понеслись по коридору, Гарри впереди, не имея ни малейшего представления о том, где они находятся и куда бегут — прорвавшись сквозь гобеленовый занавес, они оказались в тайном переходе, пробежали по нему и вышли к кабинету заклятий, который, как им было известно, находился в стороне от трофейной, на расстоянии многих миль.

— Кажется, ушли, — задыхаясь, выговорил Гарри, прислоняясь к холодной стене и вытирая пот со лба. Невилль перегнулся пополам, и что-то внутри него свистело и булькало при дыхании.

— Я — вам — говорила, — прерывистым голосом твердила Гермиона, приложив ребро ладони к середине груди, — говорила — я — вам.

— Надо возвращаться назад в гриффиндорскую башню, — сказал Рон, — как можно быстрее.

— Малфой провел тебя, — обратилась к Гарри Гермиона. — Ты это понимаешь, я надеюсь? Он и не собирался приходить — зато Филч знал, что кто-то будет в трофейной, видимо, сам Малфой ему и донес.

Про себя Гарри согласился, что она, весьма вероятно, права, но не собирался признавать этого вслух.

— Пошли.

Однако это оказалось не так просто. Ребятам не удалось сделать и десятка шагов, как дверная ручка задрожала, и из ближайшей классной комнаты прямо им под ноги пулей вылетело нечто.

Это был Дрюзг. Он увидел ребят и издал вопль восторга.

— Тише, Дрюзг — пожалуйста — а то нас выгонят.

Дрюзг противно захихикал.

— Гуляем по ночам, перьвокласськи? Тц-тц-тц. Кому на месте не сидится, тот попасться не боится.

— Мы не попадемся, если ты нас не выдашь. Пожалуйста, Дрюзг.

— Но я должен сказать Филчу, просто обязан, — произнес Дрюзг голосом неподражаемой святости, но глаза его при этом злорадно сверкали. — Для вашего же блага, понимаете.

— Уйди с дороги, — рассердился Рон, замахиваясь на Дрюзга — и это была большая ошибка.

— УЧАЩИЕСЯ ВНЕ СПАЛЬНИ! — заголосил Дрюзг. — УЧАЩИЕСЯ ВНЕ СПАЛЬНИ, В ЗАКОЛДОВАННОМ КОРИДОРЕ!

Поднырнув под Дрюзга, дети со всех ног помчались в другой конец коридора, где врезались в дверь — и та оказалась закрыта.

— Всё! — простонал Рон. — Всё, нам конец.

Им был слышен топот, это Филч спешил на призывные крики Дрюзга.

— Ой, да шевелись же ты, — торопила Гермиона. Она выхватила у Гарри волшебную палочку, постучала по замку и прошептала: «Аллоомора!»

Замок щелкнул, дверь распахнулась — толкаясь, они протиснулись в проем и, быстро захлопнув дверь за собой, прижались к ней ушами.

— Куда они побежали, Дрюзг? — допрашивал Филч. — Говори, быстро!

— Скажите «пожалуйста».

— Не дури, Дрюзг, говори, куда они пошли?

— Не скажу ничего, пока не скажете «пожалуйста», — нудил Дрюзг своим противным тягучим голосом.

— Ладно — пожалуйста.

— НИЧЕГО! Ха-хааа! Я же сказал, не скажу «ничего», пока не скажете «пожалуйста»! Ха-ха-ха! Хааааа! — И они услышали, как Дрюзг со свистом уносится прочь, провожаемый проклятиями разъяренного Филча.

— Он думает, эта дверь заперта, — шепотом сказал Гарри. — Значит, у нас есть шанс не попасться, по крайней мере, я так думаю — отстань, Невилль! — Все это время Невилль теребил Гарри за рукав халата. — Ну что?

Гарри повернулся — и понял, со всей ясностью, что. На секунду ему показалось, что все происходящее — дурной сон; то, что он увидел, было просто чересчур, если учесть все, уже произошедшее за сегодняшний вечер.

Они находились отнюдь не в классной комнате, как он предполагал. Они находились в коридоре. Запретном коридоре на третьем этаже. И теперь стало понятно, почему он запретный.

Прямо в глаза им смотрела собака-монстр. Собака таких размеров, что она заполняла собой все пространство от пола до потолка. У нее было три головы. Три пары вытаращенных, бешеных глаз; три носа, с ноздрями, раздувшимися при виде незваных гостей; три разинутых пасти, откуда толстыми веревками свисала слюна.

Собака стояла довольно спокойно, неподвижно уставив шесть глаз. Тем не менее, Гарри было абсолютно ясно, что все они до сих пор живы только потому, что своим неожиданным появлением застали чудовище врасплох. Однако, оно быстро приходило в себя — не было никаких сомнений относительно того, что означают громовые раскаты, доносящиеся из самых недр невообразимого туловища.

Гарри схватился за дверную ручку — между Филчем и смертью, он выбрал первое.

Дети, отшатнувшись, выпали в дверной проем, так и не повернувшись к нему лицом — Гарри с силой захлопнул дверь, и они побежали, почти полетели, по коридору в обратную сторону. Филч, должно быть, решил искать их в другом месте, его нигде не было видно, да ребята о нем и не думали; они хотели только одного — оказаться от страшной собаки как можно дальше. Они бежали не останавливаясь, пока не оказались возле портрета Толстой Тети на седьмом этаже.

— Где это вас носило? — спросила та, подозрительно оглядывая распахнувшиеся халаты и возбужденные, потные физиономии.

— Неважно, неважно — поросячий пятачок, поросячий пятачок, — задыхаясь, проговорил Гарри, и портрет качнулся в сторону. Ребята вскарабкались в общую гостиную и свалились, дрожа, в кресла.

Прошло довольно много времени, прежде чем они смогли разговаривать. Невилль, тот вообще выглядел так, словно навеки потерял дар речи.

— Что они себе думают, держат такое чудище в школе? — в конце концов сказал Рон. — На месте этой собаки я бы сел на диету.

Возможность нормально дышать вернулась к Гермионе вместе со скандальным характером.

— Никто из вас ничего не заметил, да? — раздраженно крикнула она. — Вы что, не видели, на чем стоит эта собака?

— На полу? — предположил Гарри. — Я не смотрел ей под ноги, за головами уследить бы.

— Нет, не на полу. Она стоит на крышке люка. Совершенно очевидно, что она что-то охраняет.

Гермиона встала, сверкая глазами.

— Надо думать, вы жутко собой довольны. А нас могли убить — или, что еще хуже, исключить. Но теперь, если не возражаете, я отправляюсь спать.

Рон смотрел ей вслед, раскрыв рот.

— Нет, мы не возражаем, — пробормотал он. — Можно подумать, мы ее силой за собой потащили.

Однако, слова Гермионы заставили Гарри призадуматься. Забираясь в постель, он напряженно думал, что же такое охраняет эта собака? Как там говорил Огрид? «Гринготтс» — самое надежное место на свете, когда нужно что-то спрятать — за исключением, разве что, «Хогварца»….

Кажется, мятый сверток из ячейки номер семьсот тринадцать нашелся.

Малфой не мог поверить собственным глазам, когда на следующее утро увидел, что Рон с Гарри все еще в школе, к тому же имеют вполне веселый, хоть и усталый, вид. Действительно, утром встреча с трехголовым чудищем стала казаться вовсе не страшной, а наоборот, увлекательной, и друзьям даже захотелось, чтобы с ними случилось еще что-нибудь в том же роде. А покуда Гарри поведал Рону все подробности, касающиеся загадочного свертка, по всей видимости, переправленного из «Гринготтса» в «Хогварц», и мальчики проводили много времени в раздумьях, что же это такое могло быть, раз оно требовало соблюдения такой строгой секретности.

— Что-то очень ценное или очень опасное, — уверял Рон.

— Или и то, и другое вместе, — добавлял Гарри.

Но, поскольку единственным достоверным сведением о загадочном предмете было то, что его размер не превышает пары дюймов, то шансы догадаться, что это может быть такое, равнялись нулю.

Ни Гермиона, ни Невилль не выказали особого интереса к тому, что находится под люком с собакой. Единственное, чего хотел Невилль, так это никогда больше не приближаться к жуткому животному.

Гермиона отказывалась даже разговаривать с Роном и Гарри, но она была такая всезнайка и задавака, что они не слишком переживали по этому поводу. Но им очень хотелось найти способ отомстить Малфою, и, на их счастье, такой способ нашелся — прибыл вместе с почтой примерно неделю спустя.

Когда утром совы, по обыкновению, заполнили Большой Зал, внимание всех присутствующих привлекла длинная, тонкая коробка, которую несли сразу шесть здоровенных, громко ухавших на лету, сов. Гарри, как и все остальные, с любопытством глазел на коробку, гадая, что там внутри, и вытаращил глаза,