Они разглядывали нижнюю поверхность столика в ожидании эффекта.

— Ну и что? — сказал Максим. — Ничего не происходит.

— Вылезаем, — скомандовал Реми. Они выбрались и стали снова оглядывать верхнюю поверхность, снова открывать и закрывать ящички, снова разглядывать поверхность столика в лупу.

Наконец Реми распрямился, потер поясницу и направился к дивану. Максим последовал за ним. Они сидели некоторое время молча, созерцая столик.

— Кофе хотите? — предложил Максим. Реми не ответил и кинулся к столику.

Он ухватился за планку, разделяющую ящички, поводил по ее контуру тонкой отверткой и, после некоторого сопротивления, откинул ее. Под ней обнаружилась узкая и глубокая щель, напоминающая жерло почтового ящика. Реми победно смотрел на Максима, держа отвертку в руках, как кубок чемпиона. Максим приблизился, не веря своим глазам.

— И вправду тайник…

Они наклонились, впившись глазами в узкое темное пространство, охраняемое четырьмя маленькими металлическими штырьками, которые обычно удерживали планку на месте. Ничего не было видно. Реми просунул пальцы и пошарил ими.

— Я бы сказал, что этот тайник был сделан не для хранения драгоценностей, а скорее для бумаг… Писем тайных там или дневников… Ничего, пусто. Поцарапался, черт.

Он лизнул царапину, оставленную зубком штырька. Принюхался, лизнул еще раз и смешно почавкал, будто что-то пробуя на вкус.

— Если вы вампир, то весьма оригинальный, который пьет собственную кровь, — заметил, усмехаясь, Максим. — Обычно пьют чужую.

— Да нет, — сказал, причмокивая, Реми. — Маслом пахнет, машинным.

Максим в свою очередь осторожно запустил свою ладонь, насколько позволяло отверстие.

— Ничего, — подтвердил он.

Реми достал фонарик и высветил тайник до самого дна.

— Ничего, — переглянулись они. Вернувшись к диванам, они уселись, укоризненно поглядывая на столик, обманувший их ожидания.

— Тайник, — произнес Реми. — Надо же, как в романах. Жалко, что пустой… Интересно, были здесь какие-то ценности или нет?

— Должны были быть! Странно, что я об этом сам не подумал раньше, — это ведь совершенно естественно: уезжая в эмиграцию, люди забирают с собой самое ценное, и скорее всего драгоценности… И в той ситуации было вполне логично позаботиться о том, чтобы эти ценности получше спрятать…

— У меня есть возражение, — сказал Реми. — Все нормальные люди перевозят ценные вещи в ручной клади. Если таковые вообще были у ваших дедушки с бабушкой…

— Тоже верно. К тому же, похоже, что дядя был человеком, у которого секреты не держались. Если бы здесь оказались драгоценности, вряд ли он скрыл от всех такое событие. Хотя он мог не найти этот тайник…

— Он его нашел.

— Откуда вы знаете?

— Масло.

— Масло?..

— Машинное.

— У вас на пальце?

— Может, и у вас тоже.

Максим старательно обнюхал свои пальцы.

— Да. У меня тоже. Значит…

— Значит, рычажок был смазан относительно недавно. Во всяком случае, не семьдесят с лишним лет назад.

— Только толку от этого мало. Тайник-то пуст.

— И вообще мне кажется, что тайники в столиках и прочих видах мебели той эпохи — отнюдь не редкость. Это совсем не означает, что все они набиты драгоценностями…

— Час от часу не легче, — сказал Максим. — Мы опять не знаем, что мы ищем. Они помолчали.

— Кофе хотите? — снова спросил Максим.

— Кофе? Превосходная мысль. Хотите, я сварю?

— Что теперь делать будем? — спросил Максим, следуя за Реми на кухню.

— Если бы я знал… — орудовал кофеваркой Реми. — Допустим, я ошибся, в столике ничего нет дополнительно интересного и вор охотился именно за ним самим. Но у нас еще есть ваша ночная гостья. Она-то за чем приходила? В этой квартире должно быть что-то ценное, если это не драгоценности в прямом смысле слова. И я должен это «что-то» найти. Буду снова осматривать все углы.

— Может, тут еще один тайник есть? Вдруг дядя нашел драгоценности и решил их перепрятать? В бачке туалета, например, — сказал полушутливо Максим.

Реми глянул на него серьезно и укоризненно.

— Я туда уже заглядывал, еще в первый раз, на всякий случай. Если бы месье Дор и нашел драгоценности, то лучшего тайника, чем столик, нельзя даже придумать! Зачем ему перепрятывать?

Максим достал из холодильника печенье с апельсиновым мармеладом.

— Вы зачем его в холодильнике держите? — поинтересовался Реми.

— Чтобы шоколад хрустел.

— А-а-а… — сказал уважительно Реми. — Мне такое и в голову не приходило. Вы гурман.

Покончив с кофе, Реми встал посреди гостиной, осматриваясь по сторонам.

— Вам помочь? — спросил Максим.

— Попытайтесь. Но я, как и в прошлый раз, не смогу вам сказать, что искать. Хотя разница, пожалуй, все же есть: в прошлый раз мы с вами искали какое-то указание, намек на то, куда мог подеваться ваш дядя: пометку о назначенном свидании, о делах с кем-то… А в этот раз мы с вами ищем что-нибудь ценное. Может быть, и не в общепринятом смысле слова, а только для кого-то, для одного человека: письмо, кассета, книга, фотографии… Не исключено, что это завещание.

— Завещание?

— Угу.

— Так оно, наверное, у нотариуса хранится, разве нет?

— Может быть. Пока у нас нет факта смерти, мы ничего не можем узнать на этот счет. Но — такое бывает — завещание могло быть составлено и дома. И это может кого-то сильно интересовать.

— Меня, например. Оставил ли мне дядя столик, — ехидно заметил Максим.

— Например, — согласно кивнул Реми, не обращая внимания на его ехидство. — Или Соню. Или Пьера. Чтобы узнать, что в завещании, а может быть, и уничтожить его, в зависимости от содержания… Впрочем, я не говорил, что мы ищем завещание. Я не знаю, Максим, что мы ищем. Будете соображать сами. Надо, например, перетряхнуть все книги, нет ли между страницами чего. Начните пока с этого. А я просмотрю кассеты.

Максим окинул взглядом стеллажи с книгами и пожалел, что предложил столь опрометчиво свою помощь. Но отказываться было поздно, и он безрадостно принялся за работу.

На исходе третьего часа Максим взбунтовался.

— Все, — сказал он раздраженно, — больше я не в состоянии этим заниматься.

Возле его ног лежали стопки книг. Пахло пылью. Максим направился к дивану и уселся, закинув ногу на ногу. Реми, отложив очередную видеокассету, которую он собирался вставить в видеомагнитофон, посмотрел на него несколько смущенно.

— Я понимаю… Если вас это не очень побеспокоит, может, я приглашу Жака, моего помощника, сюда?

— Пожалуйста. — Максим устало кивнул. У него было ощущение, что его ноздри, его глаза, его мозги — и те были набиты пылью. — Приглашайте. Я в библиотеку пойду, с утра собираюсь.

Реми направился к телефону. Максим поднялся с дивана и потянулся.

Поглядел на окно, забрызганное дождем, на низкие грязно-серые тучи, бестолково мотавшиеся по