–Тише! – шикнул на него брат. – Так и надо говорить: товар наш, но контрабанды нет.

– Нет контрабанды! – подхватил Тимур.

– А откуда товар? – поставил вопрос Румянов.

– Это уже детали. Во Владике таким товаром завалены все рынки.

В результате получасового весьма эмоционального обсуждения выстроилась в общих чертах следующая версия. Шурики привезли из Кореи только чипсы – пятьсот коробок, чему подтверждение – декларация, заверенная при таможенном досмотре. Пока судно стояло на разгрузке у морвокзала, мы, все семь человек: Олег, я, оба Шурика, Максим и Серега, выгрузили чипсы, и в это время к нам подошли двое вьетнамцев и предложили купить по дешевой цене вещи. Мы все скинулись (Тимур съездил за деньгами) и приобрели всю эту гору товара. И тут же все загрузили в освободившееся от чипсов помещение на теплоходе, используя его как временный склад. Мол, транспорта у нас не было, и уже смеркалось, а на выезде могли подкарауливать бандиты.

– Только надо всем собраться и обговорить все мелочи, – бдительно предупредил Румянов. – Какие из себя были вьетнамцы, когда это происходило, сколько времени заняла погрузка… Всем надо говорить одинаково. На мелочах они как раз и ловят, я знаю…

Макс уже бывал под следствием и потому имел основание нас поучать.

Олег уехал на склад, чтобы присутствовать при пересчете и оценке всего груза, и вернулся только поздно вечером. Я, Максим и Тимур тотчас обступили его:

– Ну как там?

– Как… Считали! Все мешки, все коробки вскрыли, – Олег прошел в ванную и говорил оттуда, перемежая речь звуками умывания. – У меня такое впечатление… – плеск и фырканье, – что они уже сами боятся. Они не ожидали, что нарвутся на такие объемы. А тем более в прошлом году таможенника во Владике грохнули… – Олег прошел на кухню, и мы все, словно рыбки-лоцманы, последовали за ним. – Один ко мне сразу подошел: «Вы, мужики, не обижайтесь на нас, не наша вина, что так получилось. Это все старший…»

– Шурин таможенник, – вставил Тимур.

– Вот кого наказать надо, – потряс кулаком Румянов. – Только как?

– Паша обещал им заняться, – бросил Олег.

«Отлично!» – злорадно подумал я.

Помолчав, Олег прибавил:

– Некоторые прямо советовали: нужно дать взятку начальству.

– А как?! – хором спросили мы.

– Через адвоката. Шурин майор милиции пообещал свести нас со знакомым адвокатом. Как говорит уголовник Жупиков, – со смаком произнес Олег, – хорош не тот адвокат, который много знает, а тот, что имеет выходы на влиятельных людей.

– У которого берут! – уточнил Максим. – Хоть какая-то надежда, а?! – подтолкнул он меня локтем.

Мне захотелось запрокинуть голову и заорать, вложив в этот вопль все отчаяние, и пережитые муки, и эту слабую пока надежду.

Утром следующего дня Олег, Шура Голощупов, Максим и я стояли на высоком бетонном крыльце здания районного суда. Мимо нас в ту и другую сторону проходили серьезные люди с папками и дипломатами, проводили обритых парней в наручниках. Какая-то расхристанная женщина с искаженным лицом, стоя под крыльцом, кричала как будто по нашему адресу:

– Сволочь! Сволочь ты! Все сволочи! Бандюги!

Но нас ничто не трогало. Мы ждали Шуру Безбережного, находящегося эти минуты у адвоката, к которому проводил его майор милиции.

Наконец дверь распахнулась, появился Шурик и, не глядя на нас, направился к машине:

– Поехали. Все ясно.

– Что ясно? О чем вы договорились? – неудовлетворенно расспрашивали мы.

– Он дает гарантию? Если нет – мы будем искать другого адвоката, – сердито высказался Олег.

В это время вышел, направляясь к своей автомашине, сам адвокат, обрюзгший, хотя и довольно молодой мужчина с коротким ежиком волос и высокомерным выражением лица. Мы обступили его.

– Версия вполне приемлемая, – успокоил он нас. – Если ее выдержать до конца, то криминала нет и дело выигрываемое. Но только при условии, что вы будете правильно вести себя и отработаете все детали, – прибавил он.

– У меня такой вопрос, – вклинился неожиданно Шура Голощупов. – Мы с Безбережным подписали акт, по которому получается, что мы хозяева груза… Может, не надо было подписывать?

– Шурик, – едва сдерживая раздражение, прошипел Олег. – Это уже пройденный этап.

– Может, нам специально подсунули, чтобы мы подписали? – тянул свое Шура.

Мы с Максом, переглянувшись, оттеснили его в сторону. Мы еще не подозревали, сколько нам предстоит с Голощуповым натерпеться.

– Какие сейчас наши действия? – спросил Олег у адвоката, который так ничего и не понял из Шуриного лепета.

– Сейчас вы подаете заявление на имя начальника таможни с требованием вернуть ваше имущество. Я же подключаюсь официально с момента, когда дело будет передано в прокуратуру. Пишите так: «Начальнику Владивостокской таможни. Просим Вас возвратить принадлежащее нам на правах частной собственности имущество. Данный груз границы не пересекал и контрабандой не является. Он был загружен на судно, прошедшее таможенный досмотр. Действия Ваших сотрудников по незаконному изъятию нашего имущества расцениваем как злоупотребление служебным положением».

«Круто», – отметил я про себя с удовольствием.

– К заявлению приложите объяснения, как все происходило.

– То есть не как на самом деле, а как… – начал было Голощупов.

– Шурик, – выразительно посмотрел на него Олег.

– Да я понимаю, – пробормотал тот. – Я для верности…

– Называется, Безбережный все выяснил, – презрительно усмехнулся Олег уже в машине (сам Безбережный ехал в автомобиле Голощупова). – Не понятно только, о чем они так долго беседовали.

– Наверное, о Шуриной фирме, – съязвил я.

– Ну, Шурик, теперь уж тебе надо стоять до конца, – настраивал Голощупова Румянов, пока мы поднимались по ступенькам на террасу морвокзала. – Иначе, если докажут, что это контрабанда, тебе тюрьма.

Олег приостановился:

– Почему же? Еще не поздно сойти. Через пять минут будет поздно. Если вы не чувствуете уверенности, – обратился он к обоим Шурикам, – тогда мы все берем на себя: товар наш. Но в случае успеха – ваших денег там уже нет. Так что вы должны сейчас этот вопрос для себя решить.

Шурики от своей доли товара отказываться не пожелали.

– Ну все, значит, назад пути нет, – поставил точку Олег. – И дальше все зависит от нас самих. Если хоть один расколется – всему делу конец.

Я ощутил холодящую пустоту в груди. С этой минуты и моя судьба ставится на карту. Теперь я повязан с этими ребятами одной веревочкой, и если один из нас увязнет, он потянет за собой и остальных. Знала бы Катя, на какой грани я сейчас балансирую.

– Если даже станут говорить, что кореша твои давно раскололись, мол, ты один упорствуешь и все вешаешь на себя – не верь! – поучал бывалый Румянов, обращаясь почему-то к Голощупову. – Ментам верить нельзя!

– До ментов еще дело не дошло, – хмуро буркнул Безбережный.

– Все равно, надо быть готовыми.

Прежде чем направиться к начальнику таможни, мы расселись вокруг столика в буфете и составили заявление. Затем по единой схеме с незначительными вариациями каждый написал от своего имени объяснение, представлявшее собой вольное изложение нашей версии и неизменно заканчивающееся словами: «Прошу срочно разобраться и вернуть принадлежащее мне имущество». Все события мы распределили по времени, осмотрели причал и наметили, где шла мнимая выгрузка чипсов, куда их складывали, откуда подъехала машина, где находилась мифическая куча товара и еще более мифические вьетнамцы. Я как геолог, всегда имевший дело с картами, на обратной стороне черновика заявления набросал план с расположением судна, кранов, кучи товара и тому подобного…

…Действие наших бумаг не замедлило сказаться. Из-за двери с надписью «Начальник таможни. Приемная» то и дело выскакивала и ныряла обратно, бросая на нас значительные взгляды, молоденькая секретарша, пробегали какие-то расторопные и очень озабоченные люди. Видя такую бурную реакцию и не уверенные, что не попадем сегодня же под стражу, мы, посоветовавшись, решили отправить Шуру Безбережного на «Ламинарию», чтобы он провел среди команды соответствующую подготовку.

Наконец нам было передано через секретаршу, что нас сейчас начнут вызывать по одному. И у меня вновь возникло ощущение скольжения по ледяной горе. Остановить ход событий было уже невозможно. «Только бы ничего не упустить, не дать осечки», – внушал я себе.

Первым пошел Олег.

Мы сидели как наэлектризованные. Голощупов, глядя в стенку напротив, тихо покачивался на стуле: вперед–назад. Я мысленно отсчитывал секунды.

Выйдя минут через десять, Олег торопливо отвел нас в дальний угол коридорчика:

– Слушайте. Особенно ты, Шурик, слушай, они сейчас тебя пригласят… Слушай, что мне говорили. «Для каждого правонарушения, говорят, в кодексе законов