«Соображу ли?» – тревожился я.
– В магазине «Новая Москва» лучше ничего не покупай: там часто брак подсовывают.
Я усиленно запоминал, делал пометки в блокноте.
Немного успокаивало меня то, что я отправляюсь все-таки не один, а вместе с Шурой Безбережным.
Все эти дни Шуры не было видно. Доходили слухи, будто он занят созданием своей фирмы.
– Шурик ее уже третий год создает, – иронизировал по этому поводу Олег.
– Ну что, Шурик, ты идешь? – спросил он Безбережного при встрече.
– Конечно, – отвечал тот, подчеркнуто произнося: «конечно», а не «конешно», что звучало более категорично.
– Значит, как решим… Вы с Вадимом действуете вместе.
– Конечно.
– Тогда, Шурик… Твоих не более двадцати тысяч, моих с Вадимом пятьдесят, и пять тысяч от ребят. На эту сумму вы нагружаетесь, а я организую встречу и сбыт.
Шурик насупился.
– Ты заранее ставишь меня в неравные условия, – процедил он после продолжительного молчания.
– Ладно, заряжайся на любую сумму, но тогда сам ищи себе помещение и сам продавай, – бросил Олег.
– Пусть так, – зыркнул напарник исподлобья.
При расставании он с какой-то затаенной обидой промолвил:
– Ты, Олег, свою личную выгоду ставишь выше дружеских отношений.
После того, как Шуру высадили из машины у его дома, Олег резко проговорил:
– Шурик не понимает, что дружеские отношения – сами по себе, а бизнес – сам по себе. Не надо эти понятия смешивать.
Я удивился: Олег простил долг электромеханику Гене, для того же Шурика брал кредит под свою ответственность, материально ничего от этого не имея, или бессрочно, на самых выгодных условиях давал товар на реализацию Максиму Румянову. А в отношении меня? Достаточно вспомнить его слова: «в случае неудачи ты ничего не теряешь». Как, какими соображениями выгоды, бизнеса, кроме как дружеским расположением, можно объяснить эти факты? Именно Олег, думалось мне, в большей степени, чем другие, опровергал этот (возможно, кажущийся ему правильным) принцип.
За два дня до рейса неожиданно выяснилось, что фирма «Марштур» отказалась от «Турбидита» и срочно заключила контракт с маленьким суденышком «Морской биохимик». Мы с Олегом поспешили в порт. Все как будто складывалось против меня: отсрочка рейса, повышение цен на костюмы, смена судна… На «Турбидите» был Гена, который и деньги мог спрятать, и помочь в погрузке, а главное – там была его потайная «нора».
На «Биохимике» меня неприятно поразили чересчур узкие коридорчики, тесная палуба, загроможденная какими-то железяками, и вообще после «Турбидита» все здесь казалось неудобным, корявым, отталкивающим, даже лица встречающихся матросов.
С разрешения капитана мы осмотрели имеющиеся лаборатории, но все они не шли ни в какое сравнение с помещениями на «Турбидите». В конце концов остановили свой выбор на кормовой лаборатории, по объему в три раза меньше Гениной «ямы». Короткий, крепкий, похожий на обрубок человеческого тела, стармех согласился спрятать валюту.
Ночью перед рейсом было мне не до сна. В голове царили путаница и тревога. Поместится ли товар в эту крохотную лабораторию? Если нет, то что я стану делать? Смогу ли я все учесть, все сделать правильно, сумею ли найти нужный подход к продавцам? А ведь может произойти и что-либо непредвиденное… Например, при выходе из порта на корейском пропускном пункте именно меня возьмут и обыщут? И обнаружат кучу незадекларированной валюты… Пусть Олег и уверяет, что такого еще не бывало. Но, как гласит закон Мэрфи, если какая-нибудь неприятность может случиться, то когда-нибудь она случится обязательно. Да и сама сумма приводила меня в ужас. Пятьдесят тысяч долларов! На месте Олега я бы не спал по ночам, доверив даже близкому другу такие деньги. А может, и не спит?
Не давали мне покоя и его слова, сказанные накануне вечером. «Я сам пригласил тебя, – сказал он, – поэтому, если пропадут деньги – ты мне ничего не должен. Я же занимал их под залог своей квартиры. Так вот, сгорят деньги – знай: у меня квартиры нет». Но я понимал, что все равно в таком случае я буду его должником всю оставшуюся жизнь.
Тем не менее, если бы мне сейчас предоставили выбор: идти или оставаться, я, несомненно, выбрал бы первое. Я даже испытывал нечто похожее на зуд: скорее в путь, скорее взяться за все эти дела, а не прокручивать их мучительно в голове!
МОЙ РЕЙС
Морвокзал. Прохладное ясное утро. Запах моря и порта.
– Ну шо, вместе идем? – добродушно похлопал меня но плечу Шура Безбережный. – Сработаемся! Дракон с Кабаном всегда сработаются!
Шура выглядел бодрым. У меня же было состояние, как если бы меня засылали в тыл врага пускать под откос составы. Олег, попрощавшись, скоро уехал, и с этой минуты я за все отвечал сам.
Как выяснилось, в круговерти дел забыли получить на меня справку в обменном пункте, а без справки разрешалось провозить только пятьсот долларов.
– Всего пятьсот? – поднял на меня глаза молодой круглолицый таможенник у своего стола-трибуны.
– Да, пятьсот, – сдержанно отвечал я.
– А где еще? – последовал вопрос.
– Нету.
– Я знаю, у вас должна быть еще валюта. В Пусан с пятьюстами долларами не ходят. Признайтесь, для вас же будет лучше.
– Вот все, что есть, – стоял я на своем, чувствуя, как неубедительно это звучит.
– Ладно, обыскивать я вас не стану, но я вас запомнил и по возвращении лично проверю, на какую сумму вы привезли товар.
– Тебе надо было сказать: я только начинаю, – гоготал Шурик, когда я, уже на судне, передал ему этот диалог, – приглядываюсь, дескать, А потом як начну!
– А если и вправду запомнит?
– Што ты волнуешься?! – вскричал Шурик. – У тебя, по гороскопу, благоприятный период!
Мы с Шурой вселились в крохотную двухместную каютку, такую тесную, что в ней невозможно было разойтись, и один должен был, пропуская другого, усесться на кровать или на маленький диванчик у иллюминатора. Зато иллюминатор открывался, и в круглом проеме ярко голубело небо и синело море.
– Знаешь, какая у нас скорость? – сказал Шурик, глядя на мирно поплескивающие за бортом волны. – Девять узлов! То есть, примерно восемнадцать километров в час. Как у «Белоруся». Движемся, как трактор, только по морю. В полтора раза медленнее «Турбидита».
Шли разговоры о том, что если нас обгонит теплоход «Несмеянов» с семьюдесятью пассажирами на борту, то в Пусане нечего будет делать – все выметут. Будь наш «Биохимик» трактором, я бы подталкивал его сзади…
Несколько раз я отпирал свою кормовую лабораторию и, мысленно наполняя ее воображаемым товаром, пытался угадать, сколько же в нее войдет. Шурика эти проблемы ничуть не касались, поскольку он сразу купил под свой груз внутреннее пространство контейнера-пятитонника, стоящего на палубе, и теперь ни о чем не волновался.
ГОРОСКОПИЧЕСКИЕ БЕСЕДЫ
Шурик занимал меня гороскопическими беседами. Сперва он растолковал всю мою жизнь, мои отношения с женой и с друзьями, исходя из дат рождения. Затем, вдохновленный моим вниманием, переключился на Олега.
– Ты посмотри, что Олег делает. Он старается отсечь своих бывших напарников, с которыми вместе начинал, чтобы дальше двигаться одному. Это типичная черта Козерогов – ставить себя так, как будто только на тебе одном все держится…
Я вспомнил, что почти теми же словами говорил и Олег о Шурике. По крайней мере, в этом они, как два Козерога, были похожи.
Незаметно разговор перешел на бизнес.
– Корейская «тема» сдыхает, – внушительно говорил Безбережный. – Народ столько товара проглотить не может. Прибыль падает. А что дальше? – он выкатил на меня глаза (я не представлял, что дальше). – Дальше надо выходить на периферию! Кроме того, есть ведь другие направления, еще более перспективные. По идее… если б Олег не сдурел, сейчас самое время продумал стратегию, сложить капиталы…
Насколько мне было известно, сам Шурик никаких капиталов не имел.
– У меня уже вызрела одна идея… – Шурик доверительно придвинулся ко мне, и его значительная улыбка и лукавые искорки в глазах поразительно напомнили мне Игоря, моего однокурсника-предпринимателя. Я даже приготовился, что сейчас Шурик выкрикнет: «Мусковит!»
– Пепсин! – торжественно произнес он.
– Что это такое? – изобразил я любопытство.
– Пепсин?! Пепсин – это ценнейший биохимический препарат, который, если его использовать при изготовлении кисломолочных продуктов, сыров… – и Безбережный, энергично разводя руками, поблескивая карими очами, увлеченно принялся излагать свои идеи о производстве пепсина, кисломолочных и безалкогольных напитков.
– Я уже нашел помещение. Нужен только начальный капитал – и я открою свою фирму! – провозгласил он.
– А Олега ты не собираешься привлечь? – спросил я, желая увидеть Шурину реакцию.
Лицо моего собеседника, до этого серьезное, взволнованное, вмиг преобразилось. Он лукаво возвел глаза к потолку и вздохнул, как бы лениво потягиваясь:
– Ну, понимаешь… Козерогу с Козерогом вместе не ужиться. Оба будут стремиться к лидерству. А кроме того… – тут Шурик вновь посерьезнел, – Олегу грозят крупные финансовые потрясения. И мне тоже, если я буду с ним в общем деле. И тебе, – прибавил он.
– Ты это по гороскопу высчитал? – стараясь скрыть улыбку, поинтересовался я.
– Нет. Просто у меня такое предчувствие.
