страховки…

Слова Олега навели меня на размышления. И хотя я не мог согласиться с тем, что большинство женщин якобы готовы связать свою судьбу с мафиози, я все же допускал, что сами бандиты считают свой преступный промысел нормальной и даже весьма престижной профессией. Вполне вероятно, что настоящие бандиты вроде Влада Захарова или того же Паши, чувствуют себя стопроцентными мужчинами, более полноценными, чем обычные добропорядочные граждане. И их женщины наверняка воспринимают их так же.

Мы уже ехали по городу, и я обратил внимание, что Олег ежеминутно поглядывает в боковое зеркальце, хотя грузовики с товаром следовали впереди нас.

– Что, возможно преследование? – спросил я.

– Не исключено.

И Олег, продолжая следить за дорогой, рассказал, как они уже однажды уходили от преследователей:

– Паша в тот день отпросился на похороны приятеля, погибшего в стычке между группировками… хотя это не положено – отпрашиваться: работа есть работа. И вот, когда уже загрузились, узнали, что за воротами поджидают несколько бандитских легковушек и джипов. А как раз перед этим… – Олег прибавил газу, нагоняя грузовики, – перед этим у одного знакомого отмели весь товар. Просто перегрузили в свои машины и уехали… Мне ничего не оставалось, – с паузами продолжал Олег, – как нанять «омоновца». Для сопровождения. И вот едем. Впереди Шура Голощупов с Безбережным, дальше я с «омоновцем» в кабине «КамАЗа», а за нами штук восемь бандитских машин. И так через весь город. Как в американских фильмах! – усмехнулся он. – Что делать, не знаю. Не домой же их за собой везти! И «омоновец» говорит: домой нельзя, заберут все, как только я уеду. Сам он – майор, давно занимается организованной преступностью. Говорит: «Я их всех в лицо знаю, но ничего поделать не могу, такие законы…»

«Почему же такие законы? – сокрушенно подумал я. – Наверное, кому-то в правительстве выгодны такие законы. А возможно, и сами бандиты, их верхушка, уже имеют выход в правительственные круги».

– Конечно, если бы они вздумали нападать, – сказал Олег, – он бы кого-нибудь подстрелил с удовольствием. Они это чувствовали. Да и не такая уж добыча, ради которой стоит поднимать шум, схлестываться с милицией. Но и не отстают. Так и ездим по городу. Терпение у всех на пределе. Майор говорит: «Ребята, делайте что-нибудь, у них ведь тоже нервы не железные», – Олег помолчал, как бы давая мне возможность прочувствовать ситуацию. – В одном месте повезло: Безбережный сумел выпрыгнуть из машины и рванул через парк! Позвонил Владу Захарову. И мы туда поехали – в фирму «Уссури», где у Влада офис. Там двое «макаровцев» уже встречают. «Вам же сказали, что крыша есть!» А те с претензией: зачем мента посадили? Нарушение этикета. «Пойдемте в кабинет, разберемся». – «Некогда. И так, – говорят, – на вас время потратили, два автобуса с пассажирами пропустили. Вы нам еще неустойку должны заплатить». А потом, мне рассказывали, вся эта банда, обозленная, ворвалась на судно – и давай тащить все подряд, открыто грабить. Третий помощник попробовал помешать, так ему череп пробили, а затем отыскали в больнице и еще нагрузили на полштуки баксов – за то, что в милицию пожаловался. Мол, самому надо решать свои проблемы, без милиции.

«Полнейший беспредел», – мысленно констатировал я.

Пока Олег рассказывал, я периодически поглядывал в заднее стекло: нет ли погони. Но все обошлось благополучно. Мы сделали без потерь два рейса. Комната в соседнем подъезде и одна в Олеговой квартире заполнились под потолок мешками и коробками.

– Олег, а Гена тебе еще много должен? – спросил я, когда мы присели на ступеньках у подъезда отдохнуть.

– Какой Гена? А, этот, электромеханик? Ничего не должен. Я ему все простил. Просто не говорю ему об этом, чтобы он не расслаблялся.

В тот же день набежали покупатели и наперебой выхватывали друг у друга мешки… со штанами «Монтана».

– Все точно, как предрекал Безбережный, только с поправкой наоборот, – посмеивался Олег. – Не все сразу, дайте с одними разобраться! – отталкивал он к двери напирающих клиентов. – Вадим, стой у входа и считай мешки, чтобы лишние не вынесли.

Знакомый мне вьетнамец Миша умудрился при таком ажиотаже заработать в течение часа более двухсот долларов. Он прибежал первый, договорился о количестве и цене (довольно низкой, поскольку Олег находился под впечатлением Шуриных предостережений) и оттащил свои мешки в прихожую. После чего выяснилось, что он явился без денег.

– Если придут покупатели, я это сразу продам, – предупредил Олег. – Откуда я знаю, будут ли у тебя деньги.

Миша стрелял своими черными глазками, вытирал с лоснящегося лба пот, наконец уселся на отложенные мешки, как бы показывая, что он с ними не расстанется. Между тем все остальные штаны распродались, и дело дошло до Мишиных. Очередной покупатель, тоже вьетнамец, но, в отличие от упитанного Миши, совсем крошечный и щуплый, с морщинистым коричневым лицом, почти не умеющий говорить по-русски (мы поняли только одно слово – «станы»), принялся тянуть мешок из-под Миши. Тот вскочил на ноги. Оба раскричались и, размахивая руками, долго спорили о чем-то на своем птичьем языке. Олег, махнул на них рукой, устало опустился на один из мешков. Конкуренты вышли на лестничную площадку, и оттуда доносились какое-то время их возбужденные голоса. Наконец появился Миша и принялся отсчитывать Олегу деньги. А маленький вьетнамец, как муравей, поволок один за другим Мишины мешки на улицу.

– И почем ты ему продал? – спросил Олег Мишу.

Тот назвал цифру.

– Ну Миша! – восхищенно воскликнул Олег. – Ну делец!

В этой же квартире были сложены штабелями коробки с корейскими соками в тетрапакетах – товар Витьки Жупикова, хозяина квартиры. Скоро появился и сам хозяин, весьма разгневанный.

– Олег, что это такое?! – возмущенно указал он в угол, где возвышалась целая гора пустых пакетиков из-под соков с торчащими из них пластиковыми трубочками.

Только тут я обратил внимание, что все покупатели-вьетнамцы посасывают сок.

– Кто за это будет расплачиваться?! – негодующе топорща усы, выкрикивал Витек. – Слышишь? – набросился он на ближайшего клиента. – Одна такая коробочка стоит тысячу рублей. Плати! И ты, Олег, плати! Благодаря моему соку у тебя товар лучше покупают.

– Ладно, Витюха, посчитай, сколько там пустых коробочек, я заплачу, – отмахнулся Олег, сбивая в пачку беспорядочный ворох денег.

Все первые дни от покупателей не было отбоя. Вечером: уже сложили деньги в дипломат, помылись, сели за стол… – звонок. И приходится снова идти на склад или ковыряться среди коробок в бывшей Машкиной комнате, где теперь густо пахло кожей, краской и чем-то похожим па керосин (запах Гениной «ямы»). После таскания мешков и пакетов с корейскими вещами нас постоянно било током. Стоило дотронуться до батареи или водопроводного крана, как слышался треск разряда и даже проскакивала искра.

– Опять ё…нуло! – вздрогнув, ругался Олег. – Все потому, что сплошная синтетика. А люди это на себя надевают.

И снова, как в первые дни моего приезда, пересчитывались по вечерам деньги, а на другой день везли их на обмен. Дома и в машине постоянно было включено радио, дабы не пропустить сообщения о курсе валют. При этом чем бы кто ни занимался, все тотчас смолкали и выжидательно замирали.

– Ма-а-ам, я хочу жва-а-ачку, – пользуясь тишиной, тянула, бывало, Машка.

– Тише! Молчи! – шикали на нее со всех сторон.

Разговоры по вечерам также крутились вокруг бизнеса.

Я же в это время думал о том, насколько далеко все это от моих истинных интересов. Шквал новых впечатлений завладел на время моими мыслями и чувствами, теперь же, в промежутке между рейсами, я жалел, что не взял с собой хоть какие-то материалы по своей работе. Эх, с каким удовольствием «окунулся» бы я сейчас в свои древние осадочные бассейны!..

В сваленном на полу ворохе книг я откопал труд по тектонике плит и с жадностью принялся читать его, как если бы это была приключенческая книга.

– Вадим вон книжки умные читает, – заметила как-то Ольга, обращаясь к мужу. – А мы с тобой, кроме коммерции, ничем не занимаемся.

– У Вадима другая ситуация! – огрызнулся Олег. – Я, может, тоже с удовольствием отправился бы в морскую экспедицию. На Красное море, например. Но скажи, где бы мы сейчас жили, если бы я не заработал в Корее на квартиру?

Чувствовалось, что настроение у него испортилось.

Олег давно рассчитался со своим кредитором Шмакиным и получил от него новую ссуду. По телефону был уже сделан в Корее заказ на несколько тысяч костюмов «Чемпион» и штанов «Монтана» (с учетом Шуры Безбережного, который тоже собирался идти в этот рейс). А рейс откладывался. Фирма «Марштур» не могла набрать нужное количество пассажиров. Думаю, коммерсантов отпугивала новая система охраны с помощью «алексеевцев».

– Эмилия – дура! – злился Олег. – Не понимает, что из-за этих отсрочек она теряет последних клиентов. А мы теряем своих! Предупредили всех: через две недели будет товар. Люди приедут – из Уссурийска, Южно-Сахалинска, – а товара нет.

Пришлось еще раз звонить в Корею – переносить заказ.

– Ты что, Петя! Ты что делаешь! А еще друг! – шутливым тоном выкрикивал Олег в трубку, но лицо его и особенно глаза оставались серьезными. Окончив разговор, он несколько минут сидел молча (мы звонили от Шуры Безбережного).

– Все плохо, – произнес он наконец. – Знаешь, что Петя сказал? Что костюмы будут на четверть доллара дороже. То есть, на отсрочках рейса мы уже потеряли почти тысячу долларов.

Мне было тяжело это слышать, поскольку я прекрасно понимал, что из-за меня, из-за того, что у меня нет паспорта моряка, мы держимся за эту фирму. Олег мог бы пойти сам на другом судне, но тогда бессмысленным получался мой приезд сюда.

– Может, в других магазинах поискать? – неуверенно предложил я.

– Бесполезно. У Пети всегда самые приемлемые цены. У других, значит, еще дороже. И потом, такое количество без заказа тебе не сделают. А вообще-то… сначала осмотритесь, выясните, где какие цены, – уже бодрее прибавил он (имелось в виду, что осматриваться будем мы с Шурой). – Если найдете цену ниже – будете такую же требовать и от Пети. В крайнем случае, откажетесь от части заказа. Это, конечно, нехорошо, но что делать? Увеличите тогда количество кроссовок, тапок. Ну, Вадим, я думаю, ты сообразишь…