– Я знаю, что ты никогда не нарушал своего слова, а ведь ты ровесник небесных холмов.
– Кого из богов ты убьешь первым?
– Яму, конечно, ибо он идет по моим следам.
– Тогда, Сэм, тебе придется убить и меня, ведь он мой брат-локапала и добрый друг.
– Я уверен, что мы оба будем сожалеть, если мне придется убить тебя.
– А может, твое знакомство накоротке с ракшасами привило и тебе некий вкус к азартным играм?
– Какого сорта?
– Выигрываешь ты – и я даю слово ни о чем не говорить. Выигрываю я – и ты улетаешь отсюда со мною на спине у Гаруды.
– А что за состязание ты предлагаешь?
– Ирландский ванька-встанька.
– С тобой, толстый Кубера?.. Ты предлагаешь это мне, в моем великолепном новом теле?
– Да.
– Тогда первый удар – твой.
На темном холме, на дальней окраине Небес Сэм и Кубера застыли друг напротив друга.
Кубера отвел назад правый кулак и затем послал его точно Сэму в челюсть.
Сэм упал, чуть-чуть полежал, медленно поднялся на ноги.
Потирая челюсть, он занял первоначальную позицию.
– Ты сильнее, чем кажешься, Кубера, – сказал он и ударил.
Кубера растянулся на земле, со свистом втягивая воздух.
Он попытался встать, обдумал, как лучше за это приняться, издал отрывистый стон и с трудом поднялся на ноги.
– Не думал, что ты встанешь, – сказал Сэм. Кубера направился к нему, темная, влажная линия спускалась у него по подбородку.
Когда он занял свою позицию. Сэм дрогнул.
Кубера ждал, глубоко втягивая в себя воздух.
Беги под покровом серой степи сумерек. Спасайся! За скалу. Прячься! Ярость обращает потроха твои в воду.
– Бей! – сказал Сэм. Кубера улыбнулся и ударил его.
Он лежал, и его била мелкая дрожь, и тут слились воедино все голоса ночи: шепот насекомых, дуновение ветра, вздохи трав, – и стали ему внятны.
Дрожи, как забитый на ветке осенний лист. В груди у тебя глыба льда. В мозгу твоем не осталось слов, только цвета мечутся там в панике…
Сэм затряс головой и привстал на колени.
Падай обратно, свернись в клубок и плачь. Ибо так начинается человек, и так же он и кончается. Вселенная – это катящийся черный шар. Он раздавит все, к чему только ни прикоснется. Он катится на тебя. Спасайся! Ты можешь немного выиграть, быть может, час, пока он не настиг тебя…
Он поднес руки к лицу, опустил их, свирепо уставился на Куберу, встал.
– Ты построил комнату, называемую Страх, – сказал он, – в Павильоне Молчания. Я вспомнил твою силу, старый бог. Но ее не хватит.
Невидимый конь мчит сквозь угодья твоего разума. Ты узнаешь его по отпечаткам подков, каждый из которых – рана…
Сэм занял свое место, сжал кулак.
Небо трещит у тебя над головой. Земля вот-вот разверзнется под ногами. А что за высокая тень встала у тебя за спиной?
Кулак Сэма дрогнул, но тут же устремился вперед.
Кубера отшатнулся назад, голова его мотнулась в сторону, но он остался на ногах.
Сэм стоял там, и его била дрожь, когда Кубера отвел назад свою правую руку для завершающего удара.
– Старый бог, ты жульничаешь, – сказал он. Кубера улыбнулся сквозь кровь, и его кулак устремился вперед, словно черный шар.
Яма беседовал с Ратри, когда ночную тишину разорвал крик проснувшегося Гаруды.
– Раньше такого никогда не бывало, – пробормотал он.
Небеса медленно начали раскрываться.
– Быть может, это выезжает Великий Вишну…
– Он никогда не делал этого ночью. Когда я недавно с ним разговаривал, он об этом и словом не обмолвился.
– Значит, кто-то другой из богов рискнул использовать его транспорт.
– Нет! Скорей к загонам, леди! Мне может понадобиться твоя помощь.
И он потащил ее за собой к стальному гнезду Птицы.
Гаруда был уже разбужен и отвязан, но голову его все еще покрывал колпак.
Кубера, принеся сюда Сэма, привязал его, все еще не пришедшего в сознание, к седельному сиденью. Спустившись вниз, он сделал последние приготовления. Верхняя часть клетки откатилась в сторону, Затем, прихватив длинный металлический подкрыльный багор, он направился к веревочной лестнице. От птичьего запаха его мутило, кружилась голова. Гаруда пребывал в беспокойстве, не находя себе места, топорщил перья, каждое из которых вдвое превышало человеческий рост.
Медленно начал карабкаться наверх Кубера.
Когда он пристегивался к седлу, рядом с клеткой появились Яма и Ратри.
– Кубера! Ты что, сошел с ума? – закричал Яма. – Ты же всегда избегал высоты!
– Неотложное дело, Яма, – отвечал тот, – а на то, чтобы снарядить громовую колесницу, уйдет не меньше дня.
– Какое такое дело, Кубера? И почему тебе не взять гондолу?
– Гаруда быстрее. А о деле я расскажу тебе, когда вернусь.
– Я, может быть, могу тебе помочь.
– Нет. Спасибо.
– Ну а Господин Муруган может?
– В этом случае – да.
– Вы же всегда были не в ладах.
– Да и сейчас. Но мне нужна его помощь.
– Эй, Муруган!.. Почему он не отвечает?
– Он спит, Яма.
– У тебя, брат, на лице кровь.
– Да, тут со мной приключился один пустяк.
– Да и с Муруганом, похоже, плохо обошлись.
– Все тот же случай.
– Что-то здесь не так. Подожди, я сейчас зайду в клетку.
– Не ходи, Яма!
– Локапалы не отдают друг другу приказов. Мы равны.
– Не ходи, Яма! Я снимаю с головы Гаруды колпак!
– Не делай этого!
Глаза Ямы вдруг вспыхнули, и внутри своих алых одежд он вроде бы стал выше ростом.
Кубера наклонился вперед и, вытянув багор, сдернул колпак с головы птицы. Гаруда закинул назад голову и испустил новый крик.
– Ратри, – сказал Яма, – покрой тенью глаза Гаруды, чтобы он не мог видеть.
