людей больше никогда не станет. Я в этом уверен.

– Натолкнувшись на гневный взгляд журналистки, Марков добавил:

– Пойми, детка, я не мог отпустить его просто так!

– Но он же принес тебе в качестве извинения десять тысяч баксов! Разве этого мало?!

– Ты не понимаешь, – жестко парировал финансист, – что для таких, как этот гаденыш, десять тысяч баксов – это недельная зарплата. А если я хотя бы один раз в жизни обобью ему руки, то в будущем, перед тем как угонять чью-то машину, он десять раз проверит, кто ее владелец. Можно сказать, что я преподал ему урок, за который он потом еще скажет мне спасибо. Потому что, если бы на моем месте оказался Красавчик или Обормот, его бы просто пристрелили и закопали где-нибудь на Южном кладбище, в безымянной могиле, рядом с подохшим от сифилиса бомжем! Понимаешь теперь?

Некоторое время Анжелика молча смотрела на начинающего приходить в себя после болевого шока усатого парня, а потом едва заметно кивнула. Волчий мир, в котором существовал ее «жених», обязывал его жить по волчьим законам. С этим надо было смириться или... Или перебраться в тесную однокомнатную квартирку к Диме Нагайцеву.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно обронил Марков. Он обернулся к парню, которого держал под дулом пистолета охранник, и приказал:

– Раздевайся!

Быстрее...

Дважды повторять не было необходимости. Угонщик стал судорожно стаскивать с себя сначала куртку, потом джинсы, до тех пор, пока не остался в одних трусах. Дрожа от страха, он ошалело смотрел на грозного авторитета, с которым столкнула его воровская судьба. Тот недовольно повел бровью.

– Трусы – тоже!.. Ну?! – Дождавшись, когда парень остался совсем голым, Кирилл Валерьевич процедил сквозь зубы:

– А теперь ты должен до блеска вымыть машину, чтобы она была в таком виде, как будто только что сошла с конвейера.

Для начала отгони ее из гаража и возьми у моих ребят шланг с теплой водой и автошампунь. Потом я проверю и, если обнаружу хоть пятнышко грязи, быть тебе, дружок, педрилой. Приступай! – Он посмотрел на охранника, держащего угонщика с перебитыми пальцами. – А этого отмыть от крови, перебинтовать и выгнать. Пусть возвращается к Алексу и передаст: еще один подобный случай, и его поганому бизнесу – крышка!

Марков обнял за плечи стоящую посреди распахнутых ворот гаража и все еще ошарашенную увиденным и услышанным Анжелику и повел ее в дом.

Так или иначе, но после угона и благополучного возвращения Анжеликиного «мерседеса» Кирилл Валерьевич больше не скрывал от живущей с ним женщины основного рода своих занятий. Время от времени в доме Маркова собирались мужчины, глядя на которых сразу же улетучивались все сомнения относительно их принадлежности к мафиозным структурам. Даже если на голове у них было волос больше чем на два сантиметра и они были уложены с помощью лака, на плечах – элегантный пиджак и белая накрахмаленная рубашка, а поджидающие снаружи телохранители вели себя сдержанно и кротко, в каждом из них легко было узнать авторитетного профессионального гангстера. Впрочем, были среди людей, посещавших «замок» Кирилла Валерьевича, и личности, не связанные напрямую с бандитским миром. Однажды к ним в гости пожаловал известный своими скандальными телевизионными пасквилями питерский репортер, с которым мельком была знакома и Анжелика. С удивлением узнав, кто именно является «дамой сердца» господина Маркова, автор телестрашилок многозначительно заметил, что мир, мол, чересчур тесен и все дороги в нем рано или поздно, но обязательно ведут в Рим. Что хотел он этим сказать, Анжелика так и не поняла.

Нельзя сказать, что окружение Кирилла вызывало у Анжелики неприязнь.

Нет, скорее это было равнодушие, переходящее в осознание своей обреченности.

Общение с подобными людьми было ее платой за ту роскошь, которой она была окружена в доме Маркова. Но лишаться этой роскоши она не желала.

Самым неприятным из всех захаживающих к ним в дом типов был для Анжелики седой и тощий старикашка, который подолгу просиживал с Марковым в каминном зале за рюмочкой коньяка и вел тихие, неспешные разговоры. При появлении Анжелики его узкие синюшные губы сразу же расплывались в омерзительно-похотливой ухмылке.

Как и многие женщины, тем более работающие журналистками, Анжелика была любопытна, и ей было интересно, о чем разговаривает Кирилл со своими гостями.

Несколько раз она пыталась подслушивать под дверью, но это было опасным занятием, поэтому смышленая девица, в старших классах буквально проглатывавшая детективные романы Чейза и Брауна, купила в одном из питерских магазинов, продающих системы безопасности для фирм и частных лиц, миниатюрное дистанционное подслушивающее устройство, непрерывно работающее целую неделю от часовой батарейки, и спрятала его за висящей на стене шкурой бенгальского тигра, засунув зверю прямо в клыкастую пасть. По мере необходимости батарейки менялись. Миниатюрный наушник она положила в пустую пластмассовую коробочку из-под помады и, когда у камина собирались гости, доставала его, вставляла в ухо и тем самым могла прослушивать все происходящие этажом ниже разговоры. И вскоре поняла две очень важные вещи – как мало ей известно о масштабах влияния Кирилла в криминальном мире и то, что пакостный похотливый старикашка, каждый раз при встрече раздевающий ее блеклыми бесцветными глазами, на самом деле являлся в прошлом неоднократно судимым вором в законе по кличке Коля Архангельский, которого Кирилл чаще называл просто «отец». Этот мерзопакостный, хитрый, с каркающим смехом старик был для ее «жениха» не просто наставником и консультантом по многим, связанным с уголовным миром, делам – он был истиной в последней инстанции. Часто высказанное им будто бы вскользь мнение, всякий раз преподносимое вором как «бесплатный отцовский совет», являлось решающим при определении судьбы того или иного человека или при решении вопроса о целесообразности осуществления очередной бандитской «операции». Кириллу, хоть и вращающемуся в криминальной среде в течение последних пяти-семи лет, но воспитанному в интеллигентной номенклатурно-управленческой семье, в окружении таких же, как он, «золотых» детишек, которым уже сразу после рождения было обеспечено безоблачное будущее, часто не хватало опыта, и каждый раз на помощь приходил всезнающий Коля Архангельский. После каждого посещения старик уходил от Кирилла Валерьевича с пачкой долларов, которую прятал во внутренний карман потертого старомодного пиджака. Потом Коля садился в свой видавший виды серый «Москвич» и не спеша уезжал восвояси, по неведомому Анжелике адресу.

С тех пор как Анжелика переехала в Репине, Кирилл неоднократно предлагал ей оставить свою «несолидную беготню» в набирающем силы еженедельнике, совсем отказаться от работы и пустячной, по его мнению, зарплаты в пятьсот долларов в месяц, но всякий раз девушка была непреклонна.

– Папочка! – сказала она наконец. – Как ты не въезжаешь, что мне нравится моя сумасшедшая работа! К тому же я не горю желанием превращаться в таких же пустоголовых куриц, как жены большинства твоих бандитских дружков и коллег по службе в мэрии. Так что если ты еще раз заведешь со мной разговор об уходе с работы, я на тебя обижусь и уйду назад к маме!

Финансист, пораженный неслыханной до сих пор твердостью в голосе Анжелики, некоторое время молчал, а потом махнул рукой и сказал – Ладно, будем считать, что вопрос закрыт. Если ты так сильно хочешь работать на своего «главнюка» – работай. Но только не копайся в серьезных делах. А то вашего брата журналиста в последнее время «валят» так же активно, как банкиров... Береги свою белокурую головку, принцесса!

– Постараюсь, – с сарказмом ответила девушка.

– Кстати, – «вспомнил» как бы между прочим Марков, – со следующего месяца мы прекращаем пахать на государство, на короткое время уходим в отпуск, а после возвращения приступаем к серьезному коммерческому проекту. Так что пиши заявление на отпуск и начинай собирать чемоданы. Через десять