Они не спеша двинулись через пляж, длинные тени заскользили по гладкому розовому песку.

— Значит, ты в пастухах все эти четыре года? — начал Виктор. — Это хорошо. Раз за четыре года ничего не случилось и никто меня не востребовал, может быть, так и дальше..

Он смолк и на мгновение замер, а затем со всех ног кинулся за сорвавшимся с места Кэтом, потому что до них донесся пронзительный вопль Наташи.

Они ворвались в дом, а из гостиной навстречу выбежала Малышка.

— Беги! — кричала она. — Вики, беги!

Виктор схватил ее за плечи, привлек к себе и тут же отстранил, отодвинув назад. На пороге гостиной встал невысокий загорелый человек в дорогом светлом костюме.

— Скажите, Морейра: у вас всегда так шумно? — Он улыбался, добродушно и уверенно, с видом хозяина мира.

— Вон отсюда, — приказал Кэт.

— Морейра, побойтесь Бога! Меня зовут Гэс Атахо…

— Вон отсюда! — рявкнул Кэт, наступая на незваного гостя. Кто бы ни был этот пришелец, несомненно, он от генерала. Только бы Малышка при нем не наговорила…— Убирайтесь!

— Полегче, полегче. Придержите язык. А ты, голубка, чего испугалась? — Неторопливым шагом он двинулся к Виктору и прильнувшей к нему Наташе. Из гостиной тут же вышли два телохранителя, один встал возле Кэта, другой последовал за патроном.

— Какого черта вам надо? — Виктор разнял руки жены и решительно встал между ней и пришельцем.

— Атахо, вы вломились в мой дом и напугали женщину, — холодно проговорил Кэт.

— Я всего-навсего приехал взглянуть и проведать, как вы тут поживаете, — отвечал тот. — У вас прелестная жена, Виктор. Вы разрешите с ней побеседовать?

Вежливость и спокойные манеры гостя сбивали с толку. Судя по тому, как встретил его братец Кэт, это враг, но… Виктор промолчал, бросив вопросительный взгляд на друга.

— Отстаньте от Малышки, вы ее напугали, — сказал Кэт. — Идемте в гостиную, я отвечу на все ваши вопросы.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Гэс Атахо. — Но я, знаете ли, предпочитаю общество женщин. Так скажи мне, голубка, куда ты думала спровадить мужа? Что значит «Беги, беги»?

Малышка побелела, длинные ресницы дрожали; она смотрела на улыбавшегося ободряющей улыбкой Атахо, словно загнанный зверек. Кэт порывисто шагнул к ним.

— Гэс, идемте, я вам объясню. У нас и без того трудности, не усложняйте мне жизнь еще больше.

Телохранитель оттер его назад, тут же подошел второй и молчаливо и внушительно встал рядом.

— Морейра, будьте добры помолчать. Я все про вас знаю: вы мастер заговаривать зубы, так что лучше молчите. Ну, голубка моя — я жду.

Если бы Наташа сломалась, если бы закричала, заплакала, забилась в объятиях Виктора — быть может, все бы закончилось иначе. Однако его маленькая храбрая жена решила дать отпор: она метнулась вперед и подступила вплотную к Атахо.

— Не отдам! — выкрикнула она, сверкая черными глазами. — Он мой, мой, мой! — Рука ее скользнула под рубашку, в карман брюк, и Кэт — почти неосознанно — рванулся и вклинился между Атахо и Малышкой, схватив ее за руку и выворачивая кисть.

— С ума сошла! — Он вырвал дезинтегратор — маленький, свой собственный, до сих пор мирно лежавший в спальне. В тот же миг его сбил с ног Виктор.

Что было дальше, Кэт не знал. Очнулся он на полу, вокруг было темно и очень тихо, сквозь распахнутые двери тянуло теплым ночным ветерком. Дом был мертв.

— Эк тебя, братишка, угораздило, — сокрушенно качал головой Джон Дэнвер. Ставший более двух лет тому назад начальником отдела по расследованию убийств, он в свои сорок три года оставался таким же поджарым, как в юности, хотя в белокурых волосах, если приглядеться, можно было заметить раннюю седину. — Ну, как же ты сплоховал? Ладно, давай чашку, я тебе хоть кофейку еще налью.

Кэт покорно протянул свою чашку. Это неизбежно: где Джон, там и кофе, которым он настойчиво потчует всех подряд. В городском доме Дэнверов было тихо — жена с детьми гостила у сестры на Эльзикаре.

— Атахо — разумный человек, с ним всегда можно поладить, — продолжал выговаривать Кэту хозяин. — Ему ж ничего не надо было, просто заехал поглядеть — а вы ему этакое представление закатили! Стыдно мне за тебя, просто стыдно.

— Если Атахо такой разумный — почему он водится с генералом и вообще играет в эти игры?

— Он генералу племяш, — ответил Джон и сердито примолк. — Ты, кузен, на новые неприятности нарваться желаешь? Язык распускаешь не по делу. Кто тебя заставлял во всем признаваться?

Кэт пожал плечами. Разве объяснишь? И потом, признайся он действительно во всем, сейчас бы ему тут не сидеть.

— Чтоб ты знал, — неожиданно улыбнулся Джон, — они оба пытались тебя прикрыть. Ты, дескать, ничего и не говорил, они сами догадались.

У Кэта потемнело лицо.

— Ты сам, что ли, их допрашивал?

— Смеешься? Я в эти клиники ни ногой, упаси Боже. Атахо рассказывал, он присутствовал из чистого любопытства. В общем, запирались как могли, пока им эликсир правды не вкатили. Тогда уж…

— Джон! На кой черт мы с тобой работаем в полиции?

— А ты, кузен, поди попробуй что-нибудь доказать. Я, например, даже не знаю, где они сейчас, и не берусь предполагать, где оба окажутся, если мы возьмемся их искать.

Кэт поднялся на ноги, прошелся по просторной светлой гостиной, где от влетающего в окно морского ветерка тихонько позванивали тонкие подвески светильников.

— Джонни…

— Вот что, послушай-ка дельные слова. Ты взялся за эту работу — ты знал, что она грязная — потому что нуждался в деньгах. В хороших и верных деньгах, которые тебе честно платили. Поэтому не надо теперь хвататься за голову и кричать: «Преступление, ах, преступление!» Да, преступление. Но если ты сунешься сейчас искать закона и порядка, я тебя не поддержу.

— Почему же?

Джон развел руками:

— Извини. Моя епархия — убийства, а не психологические эксперименты.

— Знаешь, в случае с Бьорном Криссом это было одно и то же. Из человека сделали идиота! А ты говоришь…

— Не горячись, кузен, не горячись. — Джон подошел и похлопал Кэта по плечу. — Это, между прочим, счастье Делано, что с Криссом так вышло. Иначе… я не знаю наверняка и могу только догадываться, но думаю, при другом исходе эксперимент был бы уже завершен. А сейчас они опасаются и не хотят ставить последней точки. В том смысле, что, мало ли, опять что-нибудь пойдет не так. В общем, доктор Генрих тянет время, говорит, чего-то там исследует, доводит, а по-моему, ему просто жаль терять жирный кусок, ведь его услуги станут не нужны.

— И мои тоже.

— Да, братишка, и твои. Этот сукин сын прекрасно знает, что делает, и пользуется своим влиянием на генерала.

— А ты? Он издевается над Делано, а ты молчишь.

— А я молчу.

— Джонни, Наташа назвала меня подлецом и трусом… — Кэт печально улыбнулся. — Похоже, мы с тобой два сапога пара, не находишь?

— Как деликатно ты выражаешься! — Джон коротко засмеялся. — Ну да, два сапога. Тебе надо было выкупать жену, а мне — кормить семью и Ольгу… — Он прикусил язык, бросил на двоюродного брата быстрый взгляд и махнул рукой. — Да, Ольгу и всю ее малышню. Ты можешь себе представить этот выводок