— Ох, как я тебя понимаю. Со мной это часто бывает.

— Светка, не перебивай, а то до приезда Жени не успею — и ты останешься недовольна.

— Все, молчу.

Но когда я сказала о Венькином безумном предложении и о моем согласии, она вытаращила глаза:

— Так ты что, ничем не поняла?

— Нет.

— Ты.., гастролировала?

— Светка!

— Молчу-молчу!

И когда я завершила свой рассказ, она воскликнула:

— Бронька, я даже не знаю, что сказать. Ты или полная дура, или героиня.

— Почему? — засмеялась я. Мне, как ни странно, и вправду полегчало. И стало ясно, что я выйду за Женю.

— Отказаться от артистической карьеры…

— По-твоему — петь в ресторане это артистическая карьера?

— Ну и что? Многие так начинали.

— Да, но не в моем возрасте.

— В любом возрасте можно так начать. Хотя… Черт его знает… Значит, Дружинин не импотент?

— Даже рядом не сидел.

— А кто кому свидание назначил, ну сегодняшнее?

— Он. Позвонил позавчера вечером, у меня Венька сидел, особо распространяться при нем не хотелось. Назначили встречу, и все.

— Ты говоришь, он не дурак выпить?

— К сожалению.

— Ну так, скорее всего, он напился вчера и все проспал или забыл спьяну. А когда вспомнил, понял, что поступил как последняя скотина, ему стало стыдно, и он лег на дно. Через несколько дней, когда ты остынешь, по его расчетам, он объявится, наплетет с три короба, посмотрит своими глазищами и…

— Я к тому моменту могу уже замуж выйти.

— И хорошо. Пусть кусает локти.

— Пусть!

Светкино объяснение показалось мне вполне правдоподобным, и стало противно. Я представила себе, как он сидит и пьет с каким-нибудь приятелем. Может, даже рассказывает, как трахнул одну бабенку… И вспоминает, что обещал быть у нее. На мгновение ему станет стыдно, но он махнет рукой и скажет: «А ну ее в жопу! Все они одинаковы».

И тут в дверях, как спасение, появился Женя.

В понедельник я с шефом улетела в Женеву, где в течение трех дней график был такой напряженный, что я вставала в семь утра и в полном изнеможении добиралась до своего номера во втором часу ночи. Не то что думать об Андрее, мне даже дышать было некогда. На обратном пути шеф посмотрел на меня и сказал, покачав головой:

— Завтра на работу не выходите. Отдыхайте три дня. В конце следующей недели летим в Париж. Но там будет легче.

В аэропорту меня встречал Женя.

— Боже мой, что случилось? — испугался он.

— Ничего, — бодренько улыбнулась я. — Много работы было.

— С этим надо кончать. Пиши заявление об уходе. Посмотри, на кого ты похожа!

— Ничего, отойду. Завтра на работу не надо. Три дня отдыха — не так плохо.

Он отвез меня домой, всячески за мной ухаживал, заказал из ресторана шикарный ужин и деликатно ушел, сказав, что сегодня мне надо отдохнуть. Я эту деликатность оценила и, едва закрыв за ним, провалилась в сон.

Утром проснулась от звонка Полины:

— Мама, у нас все клево! Мы были в Риме и в Неаполе, завтра едем во Флоренцию на два дня, а потом на Сардинию, вот! Там будем отдыхать. А как ты?

— Нормально.

— А Женя?

— Что — Женя?

— Когда ты его видела?

— Вчера. Он меня встречал.

— Кайф! Ты, значит, не раздумала? А мы с папой купим тебе свадебный подарок! Мы уже присмотрели, но я тебе не скажу! Суперский! Ты пропрешься!

Слышать ее такой веселый и бодрый голос было приятно. Ну что ж, она для меня главное в этой жизни. А мужики.., ну их. Помню, когда я разводилась с Сергеем, моя супер-интеллигентная бабушка- профессор, выслушав меня, покачала головой и сказала: «К сожалению, Бронечка, жизненный опыт показывает, что х.., пах.., менять — только время терять». Тогда мне показалось это дикостью, я подумала, что бабушке в ее семьдесят лет просто так кажется, она уже все забыла, а сейчас я думаю — может, она была права? Не в этом суть. Главное, чтобы человек, с которым ты живешь, тебя не раздражал поминутно, а все остальное… Стерпится — слюбится. Женя меня не раздражает. И хватит. Об Андрее даже думать не хотелось.

— Жень, — сказала я вечером, когда он приехал ко мне, — давай не будем устраивать многолюдную свадьбу. Устроим обед в ресторане, позовем только самых близких и потом сразу уедем. Куда-нибудь к солнышку, хоть на три дня.

— Почему? Ты не хочешь настоящую свадьбу? С венчанием, с кучей гостей?

— Жень, о венчании речь вообще не идет. Я некрещеная.

— Ну и что? Пойди да покрестись.

— В моем возрасте это надо делать по душевной потребности, а я не испытываю ее.

— Но сейчас все крестятся…

— Это их дело. Мне кажется, что многие хотят как-то задобрить Боженьку. Мол, я крещусь, а ты мне за это пошли здоровья, денег, счастья… Это получается как торговля. Вот если у меня действительно возникнет душевная потребность…

— Ты, значит, атеистка?

— Да, вероятно. А тебе атеистки не нравятся?

— Ты мне нравишься, даже когда скачешь по сцене с той дикой прической. Знаешь, почему я так взбесился тогда? Потому что представил себе, что все мужики в зале должны тебя хотеть.., и рехнулся от ревности. А еще испугался, что ты теперь станешь актрисой или певицей и публика будет на тебя глазеть, а я не люблю делиться своими женщинами.

— Так ты что, собираешься меня на ключ запереть?

— Конечно нет. Но ты же не актриса, слава богу.

— Слава богу, и ты не актер.

— Ты почему это сказала? — вдруг встревожился он.

— Потому что никогда не хотела замуж за актера.

— А за меня правда хочешь?

— Правда, — сказала я.

— Хорошо, не будем венчаться, не будем устраивать пышное мероприятие. Поедем к солнышку. Все будет по-твоему. Ты прекрасно мне все объяснила насчет торговли с Господом. Ты умница. А куда девать Полину, когда поедем к солнышку?

— Мама ее заберет к себе, у них дом в Паланге, там море…

— Хочу познакомиться с твоей мамой.