сознание превосходства спецназовца в погонах над штатской шушерой из президентской охранки. Ну и ладненько, пусть кем угодно считает, лишь бы правды не знал...
— У вас будут еще какие-то пожелания? — светским тоном полюбопытствовал майор.
— Да нет, пожалуй, — сказал Мазур. — Я увидел все, что хотел, не собираюсь вас и далее отрывать от дела...
— Быть может, хотите осмотреть город?
— Это еще зачем? — спросил Мазур с искренним удивлением.
— Ну, я не знаю... Для контроля.
— Нет, спасибо, — сказал Мазур. — Совершенно не представляю, что там можно проконтролировать... После усилий роты спецназа.
Он повернулся, махнул своему водителю. Майор возвышался рядом, здоровенный, непроницаемый, уверенный в себе, выдрессированный на совесть британскими спецами, которые, Мазур был полностью согласен, свой хлеб ели не зря. Безукоризненный пятнистый комбинезон, алый берет с затейливой эмблемой, на правом рукаве — золотая нашивка (голова льва, держащего в пасти кинжал), на левом — серебристая (уже не кинжал, а настоящий меч экзотической формы, здешний, в окружении листьев, аналогичных европейским лаврам и дубовым). Хочется верить, знаток своего дела. Хочется верить, в заговоре против президента не замешан. И все равно этот эбеновый красавчик уже допустил существенный прокол, о чем не подозревает...
Подкатил предоставленный в полное распоряжение Мазура «лендровер», он запрыгнул на переднее сиденье, дружески кивнул майору. Тот лихо отдал честь и замер в позе монумента, заложив за спину руки со стеком — ну конечно, у британцев нахватался...
Машина покатила той самой колеей, по которой они и приехали. Вскоре Мазур оглянулся. Гора Сонгала величаво вздымалась к ярко-синему небу, равнодушная к человеческой суете, и на ее вершине темнел древний, полуразрушенный город-крепость Киримайо — творение забытого сумасшедшего короля, приказавшего отгрохать эту махину без малейшей военно-стратегической надобности: просто вожжа под хвост попала, захотелось, «шоб було». Насколько Мазур помнил здешнюю историю еще со старых времен, Киримайо большую часть времени так и стоял необитаемым. Король Бачака после победы над французами решил устроить там свою резиденцию (самодержец, приказавший отгрохать Киримайо, был, конечно, полным шизофреником, но его мастера строили всерьез и на века), но евроремонт начать не успел — там его и прикончили заговорщики во главе с двумя родными королевскими братьями, которым тоже хотелось в монархи. Самое время предаться философским размышлениям о бренности бытия и тому подобной ерунде — но это было совершенно не в стиле Мазура. Последнее, чем бы он в этой жизни занялся, даже пребывая в дикой скуке, — это стал бы предаваться философским размышлениям...
Слева, над горами, появился красно-белый изящный самолетик, снизился и стал заходить на посадку. То ли гости съезжались на дачу, то ли прибыла очередная группа агентов, которых и так набилось в поселок предостаточно.
Мазур покосился на водителя. Лейтенант Мбопа, ветеран президентской охранки, умело вертел баранку. Лет на десять постарше Мазура, совершенно лысый, за правым ухом начинается жуткий зигзагообразный шрам, уходящий под ворот рубашки, — похоже, много лет назад шпику пришлось испытать нечто похуже, чем удар бутылкой в пьяной драке. Интересно, он до сих пор ходит в лейтенантах оттого, что невезучий, или, наоборот, слишком умный? Есть такая категория неглупых людей, стремящаяся не побольше звезд нахватать, а благополучно дотянуть до пенсии в малых чинах, поскольку с мелких и спроса меньше, и выжить им легче в пору шумных политических пертурбаций...
— Мбопа, — сказал Мазур.
— Да, бвана?
— Бросьте вы лепить из себя дурачка-боя времен белых колонизаторов, — сказал Мазур. — Вы мне этим «бваной» мозги уже прокапали...
— Как хотите, сэр. Некоторым белым даже сегодня нравится, когда их так называют, по- старому...
— Только не мне.
— Учту, сэр. Можно спросить... Вы, как я понимаю, специалист в чем-то серьезном... Что думаете о тех? — он, не отрывая глаз от дороги, показал большим пальцем через плечо, на Киримайо. — Как вам майор?
— По-моему, профессионал, — сказал Мазур. — А вам он как?
— Слишком молодой... и чересчур городской... — протянул Мбопа с крайне кислым выражением лица.
— Не доверяете?
— Не доверяю.
— А мне?
— И вам, говоря по совести, не доверяю, сэр, — признался Мбопа. — Доверяю только себе — потому что совершенно точно знаю: уж я-то покушения на президента не планирую...
Мазур, не стесняясь, захохотал в полный голос. Отсмеявшись, пояснил:
— Старина, юмор в том, что я думаю точно так же... Понятно, почему у вас вызываю недоверие я — белый, чужак... А почему майор?
— Сопляк, — сказал Мбопа. — Не понимает, что такое Киримайо.
— А вы что, верите рассказам о демонах, обитающих там во множестве? Вы же не фусу, у вас нет знаков...
— Я — дагоба. У нас свои демоны, в которых верят люди. А в демонов Киримайо пусть верят фусу. Я не о том. Есть старая пословица: «полно тайн, как Киримайо»... Этот сопляк обрушил никому не нужный, давным-давно засыпанный подземный ход, который и так завален. А ведь где-то в скалах есть второй...
— Знаю, — сказал Мазур.
Вот тут Мбопа лишился обычной невозмутимости, даже непроизвольно нажал на тормоз, справившись с удивлением и вновь поддав газку, спросил:
— Это еще откуда?
Хрен с ней, с секретностью, подумал Мазур. Все равно, когда шла работа над внедрением, кое-какие былые маршруты стали достоянием узкого круга олигархической общественности, а там и круги по воде пошли...
— Я тут был двадцать лет назад, старина, — сказал он небрежно.
— Так-так-так... — протянул Мбопа. — То-то не могу отделаться от глупого впечатления, что видел вас, точно видел, но вы были гораздо моложе... Все сходится — русский, двадцать лет назад, здешние бои...
— Так-так-так... — в тон ему протянул Мазур. — А вы что делали в таком случае двадцать лет назад?
Мбопа ухмыльнулся:
— Лейтенантом служил. В политической полиции. В подразделении по охране дворца фельдмаршала.
Все сходится, мысленно прикинул Мазур. Двадцать лет назад мы, помимо основного дела, частенько вставали на охрану дворца. А глаз у него верный, и хватка не ослабла. Точно, из умных. Не сосчитать, сколько министров, генералов и полковников за эти двадцать лет лишились кто голов, кто места в жизни — а сержанты и лейтенанты, как правило, тихонечко стояли себе на прежних постах все эти годы — поскольку всякой власти генералы нужны свои, а вот нижних чинов при любом режиме не особенно и чистят...
— Забавно было бы, окажись, что я вас тоже помню, — сказал Мазур. — Но, увы...
— Ничего странного, сэр. Адмиралы не запоминают лейтенантов.
— Зато лейтенантам жить проще, а?
— В некоторой степени, сэр...
— Интересный вопрос у меня на языке вертится, — сказал Мазур. — Вы мне не верите по обязанности или всерьез? Был бы очень признателен, если бы вы ответили максимально честно. Нам с вами еще работать и работать бок о бок...
