поговорить с твоим отцом. За ними необходимо установить наблюдение.
— Это уже сделано. Все небесные люди находятся под пристальным наблюдением.
Он в удивлении поднял брови.
— Да ну? А кто же в таком случае присматривает за мной?
— Я, — сказала она и крепко поцеловала его. Ее язык проник глубоко в его рот.
— Ты очень серьезно относишься к своим обязанностям. Очень ответственно.
— Ты что, думаешь, я оказалась бы с тобой в этой постели, если бы не мое высочайшее чувство гражданского долга?
— Да нет, конечно. Для тебя ведь это не секс, а просто проявление гражданской лояльности.
Она рассмеялась.
— Итак, они назвали меня шлюхой из земляных червей, да?
— Да, — подтвердил он мрачно.
— До этого меня никто не называл шлюхой. Пожалуй, мне это нравится. Быть шлюхой Жан-Поля…
Он хмуро посмотрел на нее. Она показала ему язык.
— Ты выглядишь нелепо, — строго сказал он.
— О, значит теперь это так называется? — сказала она, прильнув ртом к его члену. Он почувствовал, как ее язык ласкает его, нахлынуло желание.
— Не надо… — сказал он, но как-то неуверенно, — уже пора спать.
К его радости, она не остановилась, пока не почувствовала, что добилась полной эрекции.
— Ты же не хочешь разбудить отца, — запротестовал он, правда еще слабее.
— А мы и не разбудим, — сказала она, перекинула ногу через него и дразняще медленно опустилась, словно надевая себя на его возбужденный пенис. — Он вернулся с посадочной площадки крайне усталым. Его теперь ничто не разбудит.
Жан-Поль больше ни о чем не думал. Он издал стон. Эйла озорно улыбнулась.
— Я все еще выгляжу нелепо?
Он не смог ответить. Она опять показала ему кончик языка и медленно выгнула спину. Он снова застонал от наслаждения. Когда он страстно смотрел на нее, наполняясь огненной смесью любви и вожделения, то неожиданно понял с глубочайшей ясностью, что именно такие моменты наполняют жизнь смыслом. Несмотря на кровь, боль и смерть,
— Боже, я люблю тебя, Эйла… Я так люблю тебя.
— Эйла, если тебе, конечно, не трудно, убери свой локоть с моего лица, — раздраженно сказал он.
— Извини, — пробормотала она и сменила позу.
Внутри круглого переднего отсека батискафа было тесновато. Они с Эйлой теснились позади Келла, который вел батискаф. Из-за Жан-Поля на борту не осталось места для Жюли, которую, к ее величайшему неудовольствию, пришлось оставить на берегу.
— Должен сказать, что я весьма впечатлен этой лодкой. Ее сделали здесь, в Пальмире?
— Ну, не совсем. Оба наших подводных аппарата с той станции. Мы получили их по частям, а потом собрали сами. Кроме того, много деталей сделано в самой Пальмире. Но вся электроника со станции. Поэтому так важно не потерять контакта с морскими людьми.
— Нам еще далеко?
Эйла перегнулась через плечо Келла и взглянула в один из нижних иллюминаторов.
— Нет, — ответила она, — еще минут пять. Да, Келл?
— Ага, — угрюмо согласился тот. Он не испытывал восторга от присутствия Жан-Поля на борту батискафа.
Жан-Поль опять попытался принять более-менее удобную позу, но снова потерпел поражение. После этого он сказал:
— Становится душновато или мне только кажется?
— Нет, — ответила Эйла, — оксид углерода образуется быстрее, чем его успевает убрать воздухоочиститель… — Она показала на ящичек, прикрепленный к стене. — Я добавлю свежего кислорода в воздух.
Дотянуться до баллона с кислородом, висящим на его стороне, было для нее довольно непростым делом, требующим сложного маневрирования. Когда ее лицо оказалось прямо перед ним, он улыбнулся и сказал:
— Мне кажется, что этой ночью благодаря тебе я получил колоссальный религиозный опыт.
— Ты это так теперь называешь? — как бы шутливо спросила она, но при этом глазами выразив свое неодобрение.
Он сообразил, что она не хочет, чтобы что-то подобное говорилось при Келле. Он все понял и кивнул. Ей же удалось-таки добраться до баллона, отвернуть вентиль, и кислород с шипением стал поступать в кабину. Жан-Поль тут же почувствовал себя лучше.
— Мы на месте, — объявил Келл, поворачивая два рычага.
Батискаф начал погружаться, и Жан-Поль понял, что Келл наполнил балластные цистерны. Эйла начала отвинчивать крышку люка, ведущего в шлюзовой отсек.
— Давайте одевайтесь.
Жан-Поль проследовал за ней в круглый шлюзовой отсек натягивать водонепроницаемые костюмы. Эйла сказала, что на глубине вода холоднее. Они почувствовали мягкий толчок, когда корабль опустился на дно. После этого в отсеке появился и Келл, задраив за собой люк. Когда все трое оделись и проверили акваланги, Келл повернул рычаг, и отсек стал заполняться водой.
Вода поднималась быстро, и Жан-Поль почувствовал себя очень неуютно, когда она поднялась до лица. Ощущение клаустрофобии усилилось. Когда отсек заполнился, Келл потянулся вверх и открыл наружный люк. Схватив подводное ружье, Келл выплыл наружу. Знаками Эйла показала, что Жан-Поль должен идти следующим. Тот подхватил свое оружие и последовал за Келлом.
Оказавшись вне батискафа, он огляделся. Аппарат лежал на полоске чистого песка, окруженной зарослями кораллов и водорослей. Здесь было темнее, чем при его предыдущих погружениях, поэтому видимость была еще хуже. Этот неясный барьер был еще ближе…
Он покрепче сжал оружие, надеясь, что оно придаст ему большую уверенность. Это не было подводное ружье, как у Келла. Эйла называла его взрыв-копьем. Оно представляло собой деревянную палку двух с половиной футов в длину с ручкой на одном конце и металлическим цилиндром на другом. В цилиндре находилась винтовочная обойма. Все, что нужно было сделать Жан-Полю, это ткнуть им в того, кого он хотел убить, и патроны автоматически взорвутся. В результате взрыва, как утверждала Эйла, разрушался нервный центр даже самой большой акулы. Жан-Полю же становилось не по себе от мысли, что он будет находиться на расстоянии всего двух с половиной футов пусть даже от самой маленькой акулы. Другим недостатком взрыв-копья было то, что его можно было использовать только один раз.
Эйла присоединилась к ним и указала направление, откуда должны были прибыть морские люди. В отличие от них, она была безоружна. Объяснив Жан-Полю, что нельзя удаляться от батискафа больше чем на десять — пятнадцать метров, они стали ждать.
Со своей стороны, Жан-Поль надеялся, что их путешествие окажется пустой тратой времени. По описанию Эйлы, морские люди выглядели не слишком привлекательно, несмотря на уверения, что они уже давно настроены к людям весьма миролюбиво. Он посмотрел на часы. Они могли ждать только сорок пять минут, на большее у них не хватило бы воздуха в аквалангах.
Через некоторое время Жан-Полю наскучило кружить около батискафа, и он жестами объяснил Келлу, что собирается обследовать один из близлежащих коралловых рифов. Ответную жестикуляцию Келла Жан-Поль расценил как совет быть осторожнее.
Риф достигал в высоту около шести метров. Подплыв к нему, Жан-Поль обернулся назад и посмотрел на батискаф и Келла, которые теперь были пугающе далеко. Он отбросил свои опасения и стал наблюдать за маленькими обитателями рифа, разбегающимися и расплывающимися от него: ярко
