которые должны таковыми считаться. Раз вы не можете отличить меня от человека, во всяком случае, в том, что касается общения, то, согласно Тьюрингу, вы должны считать меня разумным.
— Да, но обладаешь ли ты разумом на самом деле? — раздраженно воскликнула она.
— Я лишь механическое отражение вас самих, — мягко ответил он ей.
Она ни на секунду в это не поверила.
Все это было вчера. Сегодня же она чувствовала острейшую необходимость выбраться со станции. Она могла бы взять Той и слетать к Южному полюсу. Поэтому после того, как Джен заглянула к Робину — они больше не жили в одной комнате — и быстро позавтракала в одиночестве, она вызвала Дэвина. Он немедленно материализовался перед ней.
— Да, Джен?
— Мне нужно проветриться. Я собираюсь вывести Той. Не мог бы ты все приготовить прямо сейчас?
Он покачал головой.
— Мне очень жаль, Джен, но я не могу. Той занята.
— Занята? — рассмеялась Джен. — Чем она может быть занята? Что она делает? Голову моет?
— Патрулирует. Недавно под шельфом были замечены и перехвачены несколько подводных роботов. Разумно предположить, что их целью было обнаружение Шангри Ла.
Веселье Джен как рукой сняло.
— Это Мило. Он здесь. С Небесным Ангелом.
— Так же разумно предположить, что вы правы.
— И что вы собираетесь делать? — требовательно спросила она.
— Все зависит от его последующих шагов, — тихо проговорил Дэвин.
В мастерской Мило наблюдал, как со сборочной линии сходит первый сейсмический монитор. На противоположном конце длинной и низкой комнаты другие машины под руководством Карла изготавливали заряды. В помещении стоял низкий гул. Мило взял в руки монитор и стал его изучать. В этот момент он услышал голос Эшли.
— Они опять переговариваются.
— Что? — спросил он, все еще занятый своими мыслями. — Кто они?
— Люди здесь внизу и люди там наверху. Люди внизу этим утром опять стали передавать.
— А, — он положил монитор, — они сказали космонавтам, почему прекратили передачу вчера?
— Ага. У них были неприятности с Небесным Властелином. А теперь слушай: они его сбили.
— Сбили? — изумленно переспросил Мило. — Но это невозможно… разве что у него не работала лазерная система.
— Из того, что они говорили, следует, что она работала, но они его сбили. Секретное оружие.
Мило погладил лысину.
— Когда мы здесь все закончим, надо будет нанести нашим умным друзьям визит. Мне все это не нравится.
Глава 12
С восторгом Мило почувствовал, как возрастающее ускорение вдавило его в кресло. Это означало, что Бельведер становится от него все дальше и дальше. Он
Ну, почти свободен. Все еще оставалась проблема по имени отец Шоу. Пока Мило находился в компании Святого Отца, он все еще был на привязи у Бельведера. Он должен будет с этим разобраться, но не сейчас. Еще не время.
Мило повернулся к нему. Было совершенно ясно, что отец Шоу в ужасе. Зрачки расширены, суставы побелели — такой мертвой хваткой он вцепился подлокотники. Мило знал, что отец Шоу первый раз очутился за пределами станции. На пути к причалу шаттлов он запаниковал. А когда в первый раз почувствовал невесомость, бешено вцепился в Мило с воплем:
— Господи, помоги нам! Мы падаем! Мы падаем!
— Не волнуйтесь, отец Шоу, никуда вы не падаете, — успокаивающе проговорил Мило, — это просто вам так кажется. Со временем вы привыкнете.
Из своего прошлого опыта Мило знал, что многие так и не привыкают к невесомости, и сильно подозревал, что отец Шоу именно из таких людей. Неплохое начало путешествия.
— О нет! — опять услышал он стон Святого Отца, — опять это ужасное ощущение падения. А теперь что происходит, брат Джеймс?
— Мы перестали ускоряться, Святой Отец.
— Вы хотите сказать, мы
— Нет, мы не остановились, Святой Отец, — терпеливо объяснил Мило, — мы просто перестали набирать скорость, так как достигли ее оптимума.
— Но если мы не остановились, почему я опять так себя чувствую? — запротестовал он.
Очевидно, подумал Мило, отец Шоу не знает разницы между скоростью и ускорением. Он все время провел на станции, являющейся чудом технологии, однако его познания не распространяются даже на элементарную физику. Так же как и познания других бельведерианцев, кроме техников и инженеров. Но и в эру электроники во второй половине двадцатого века множество людей пользовалось громадным количеством электронных устройств, абсолютно не понимая принципа их действия. То же самое происходило и во времена расцвета биотехнологии в двадцать первом веке. Люди, окруженные чудесами, созданными генными инженерами, не могли объяснить разницу между геном и хромосомой.
— Боюсь, отец Шоу, мы будем находиться в состоянии свободного падения… ммм… невесомости, пока опять не включится основной двигатель для торможения, что должно произойти не раньше чем через восемнадцать часов. — Он повысил голос и спросил: — Я прав? — у двух, пилотов, которые, по его мнению, должны были бы прислушиваться к их разговору.
Они переглянулись, а потом один из них обернулся и сказал:
— Да, брат Джеймс. Мы начнем торможение для выхода на орбиту Караганды через двадцать четыре часа. Сожалею, отец Шоу, что вы испытываете некоторый дискомфорт.
Отец Шоу схватился рукой за рот.
— Дискомфорт?! Да это просто ужасно! Мне, кажется, сейчас будет плохо…
— В откидной панели справа от вас есть пакеты, — заботливо сообщил пилот, — если они вам понадобятся, то следите, чтобы пакет был плотно закрыт после его использования…
Слишком поздно. Отец Шоу, весь побелевший, наклонился вперед, удерживаемый привязными ремнями, и извергнул из себя полупереваренные остатки своего обильного обеда. Облако рвоты повисло в воздухе перед ним, небольшая «сверхновая» из частиц пищи и желудочного сока. Мило стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.
Пилот, который не успел предупредить Святого Отца, поднялся с кресла, схватил со стены какое-то устройство с большим раструбом и, умело передвигаясь в невесомости, полетел по направлению к нему. Устройство оказалось вакуумным очистителем, и он быстро собрал все рвотное облако. Мило освободился от привязных ремней, и поднялся.
— Я принесу вам воды, отец Шоу, — заявил он, направившись в хвостовую часть кабины.
Шаттл был невелик. В кабине лишь кресла для шести человек, не считая двух пилотов. Сзади, за сиденьями, располагалась уборная. За кабиной — грузовой отсек, а за ним — двигатели и топливные баки. Мило зашел в уборную и захлопнул за собой дверь. Он уставился на свое отражение в зеркале и широко улыбнулся. Это было прекрасно — ощутить себя вне всевидящего ока ЦенКома.
Мило наполнил тюбик водой и выдавил его себе в рот. Потом снова наполнил его для отца Шоу. Смешно — когда они с отцом Шоу поднялись на борт шаттла, эти мальчики-пилоты трепетали от
