– Исключительно важный материал, Торн. Я им непременно займусь. Когда дойдёт до него очередь. Мне хотелось бы полистать книги со счетами и прочим… А пока я набрел на кое-что в архиве, что только ты способен оценить. На первую страницу «Нью-Йорк таймс за тысяча восемьсот девяносто девятый год! Её сохранил отец Вайолет Хиббард. Заголовки сообщают об ограблении банка, об убийстве, о тайне, связанной с отравлением, и о крахе корпорации с уставным капиталом в миллиард долларов.

– Что доказывает, – заметил Торнтон, – что нынче дела идут не хуже, а только несколько иначе.

– А чтобы показать тебе, Торн, насколько иначе, – заключил Квиллер, – добавлю, что воскресный выпуск «Таймс», двадцать две страницы, продавался за пятицентовик.

Позднее, уже днём, Квиллер отправился в супермаркет Тудлов и, выбирая фрукты и овощи для Полли и бананы для себя, вдруг услышал за своей спиной:

– Мистер К. собственной персоной, если не ошибаюсь?

Он повернулся и увидел приятного подтянутого мужчину лет сорока, который представился как Билл Тёмерик. Он был учителем английского языка в Содаст-Сити, писавшим занятные письма во «Всякую всячину» – в колонку «Из-под пера Квилла» и по поводу редакционных статей.

Квиллер пожал протянутую ему руку.

– Рад познакомиться! Прошу вас – банан. Доктор Диана говорит, бананы очень полезны.

– Моя жена тоже всегда за них ратует. Кстати, её тётушка несколько лет назад выиграла на благотворительном аукционе право поужинать с вами и с тех пор не перестает об этом говорить.

– Сара Пленсдорф. Как же, как же! – воскликнул Квиллер. – Очаровательная женщина!

– Как поживают Коко и Юм-Юм? Мои малыши, я уверен, обязательно о них спросят.

– Коко ведёт себя как мачо, Юм-Юм – как избалованная девчонка; порою наоборот. – И, заметив, что вокруг них образовалась небольшая толпа слушателей, с улыбкой добавил: – Пройдёмте и дадим этим добрым людям купить бананы.

Как только они и их продуктовые тележки вырвались из «окружения», Квиллер спросил:

– Вы не очень торопитесь? Я приглашаю вас выпить кофе.

– Лучшее предложение, какое я слышал за всю неделю!

В кофейне, где они сидели на неудобных табуретах, созданных специально, чтобы отваживать бездельников, Квиллер заговорил на волновавшую его тему.

– Могу я, пользуясь моментом, задать вам профессиональный вопрос?.. Можно ли употреблять «почему» как союзное слово? Моя домоправительница говорит: «Ко мне приезжает дочь, почему я не смогу убирать у вас в среду». Это что, особенности местного говора?

– Нет, такой синтаксический выверт встречается и в других городах и весях. «Почему» используется как союзное слово для присоединения придаточного дополнительного с оттенком причинности. Заменяет старинное словечко «посему» или выражение «в связи с вышесказанными. Вас такое объяснение удовлетворяет?

– «В связи с вышесказанным…» – повторил Квиллер. – Более или менее, – дал он честный ответ.

Среди звонивших днём в амбар был и Уэзерби Гуд.

– Когда ты вернешься в Деревню, чтобы я мог сообщить тебе последнюю новость через забор?

– Что же это за горяченькая новость, которую я ещё не знаю?

– А та, что номер второй куплен – на этот раз точно.

– Кем?

– Я заскочу в амбар по дороге на радио и расскажу.

Всю остальную часть дня Квиллер ломал себе голову над вопросом, на который не находил ответа. Вопросы без ответа всегда доводили его до тихого бешенства. И когда тачка Уэзерби въехала во двор амбара, он вышел встретить метеоролога с его любимым напитком на серебряном подносе.

– О'кей! Так кто же это?

– Наша ветеринарша.

– Доктор Констебл? Но ведь она живет в пансионе Хиббард-Хауз! Не из того же самого непогрешимого источника ты получил информацию, что подвёл тебя в прошлый раз?

– Да, я излишне доверчив. Даже собственным прогнозам почти верю.

– И какова же предполагаемая причина, заставившая её покинуть пансион?

– Там она не может держать домашних животных. Обидно – объяснила она в управлении Деревни – лечить питомцев других людей и не иметь своих. У неё в одних только «Ивах» пять пациентов, к которым она ездит на дом. Всё шиворот-навыворот. Когда она переедет, надо будет устроить в её честь вечеринку.

– Не перестарайся, Джо. Только когда убедимся, что она идёт на вызовы среди ночи.

Они зашли в дом – то бишь в амбар – и уселись за стойкой. Вдруг Уэзерби ни с того ни с сего спросил:

– Ты был чьим-нибудь первым мужем?

– И первым и последним. Почему ты спрашиваешь?

– Моя сестра, что живет в Хорсрэдише, разошлась недавно со своим благоверным и вступила в клуб разведёнок. Они там собираются и перемывают косточки своим первым мужьям. Сестра говорит, они и балы задают.

– Могу себе представить, – усмехнулся Квиллер. – Вот бы получить магнитофонную запись этих мероприятий.

– А ничего паскудного – потешно, и только.

– Понятно… И такая организация существует исключительно в Хорсрэдише? Или её филиалы есть по всей стране?

– На сегодняшний день, по-моему, это чисто местное изобретение. Они там, знаешь ли, по большей части с приветом… Н-да, мне пора на радиостанцию. На взморье бушует непогода.

И пока Квиллер провожал гостя до машины, во двор въехала ещё одна, доставившая Пегги, Кеннета и сундук разобранных бумаг. Гость уезжавший и гости прибывшие были представлены друг другу.

– О, мистер Гуд! – заворковала Пегги. – Ваши прогнозы, они… такие замечательные!

– Благодарю. Зовите меня Джо, – отвечал метеоролог с необычайно довольным видом.

На Пегги был красный спортивный костюм, подчеркивавший её стройные ноги, и выглядела она в нём, как это называл Квиллер, «прельстительно».

– Пегги, – сообщил он Уэзерби, – главный помощник Данди, библиокота. Я – её дублер. Кеннет – новый курьер в нашей газете.

– Очень жаль, что не могу задержаться, – проговорил Уэзерби, он был искренне расстроен. – Но меня ждут мои тучи.

Направляясь к своей машине, он не преминул оглянуться на Пегги, а пока Квиллер сопровождал молодую пару к дверям амбара, Пегги тоже оглянулась на Уэзерби.

– Принести сундук, мистер К.? – спросил Кеннет.

– Выпейте сначала, осмотрите мой амбар, перекусите, – был ответ.

– Bay! – воскликнул курьер, разведя руками.

– А если хотите острых ощущений, поднимитесь на самый верх и посмотрите, какой оттуда открывается вид. Только ступайте осторожно: Коко пристрастился таскать банановую кожуру.

Пегги, стоя на коленях, гладила сиамцев, которые уже примчались во всю свою кошачью прыть.

«Вот негодяи! – сказал себе Квиллер. – Знают кто к ним питает слабость, и уж не упустят своего: выжмут из поклонника всё, что только можно».

Выпить Пегги отказалась, сославшись на то, что ей предстоит кормить Данди, а потом сесть за компьютер.

Кеннету явно хотелось остаться. Он заявил, что пойдёт домой пешком.

– Приятная девушка, – сказал Квиллер, когда Пегги уехала.

– Помешана на кошках, – заметил молодой человек.

– Все на чём-то помешаны. Она, очевидно, не здешняя? Какими судьбами её сюда занесло?