“Я знаю то, что знаю”, — твердо сказал Харви.

“Это, дорогой, не очень много”, — возразил Папа.

“Хотел бы я помнить больше”.

Мама обняла его за плечи, успокаивая. “Не беспокойся, — сказала она, — мы поговорим об этом, когда ты отдохнешь”.

“Ты бы смог отыскать этот Дом снова?” — спросил его Папа.

“Да, — ответил Харви, хотя по спине его пробежали мурашки при мысли о возвращении обратно. — Думаю, да”.

“Тогда мы так и сделаем”.

“Я не хочу, чтобы он возвращался туда”, — сказала Мама.

“Мы должны знать, что Дом существует, прежде чем сообщим о нем в полицию. Ты же понимаешь, сын?”

Харви кивнул. “Звучит так, будто я все выдумал, я понимаю. Но это не так, я клянусь, не так”.

“Давай же, радость моя, — сказала Мама. — Боюсь, твоя комната немного изменилась. Но она еще уютнее. Я хранила ее в таком виде, как ты оставил ее много-много лет назад. Я надеялась, что ты отыщешь дорогу домой. Потом я поняла, что если ты когда-нибудь действительно вернешься обратно, ты будешь взрослым мужчиной и не захочешь, чтобы она была украшена ракетами и попугаями. Поэтому мы пригласили дизайнеров. Теперь она совершенно другая”.

“Не важно, — сказал Харви. — Это мой дом. И это все, что мне нужно”.

Пока он днем спал в своей старой комнате, шел дождь, тяжелый мартовский дождь, который бил в окна и шлепал по подоконнику. Этот звук разбудил его. Он сел на кровати, со вздыбившимися на затылке волосами, и понял, что ему снилась Лулу. Бедная, пропавшая Лулу, тащившая свое изуродованное тело сквозь кусты, рукой-плавником стискивающая животных с ковчега, которых она выловила из грязи.

Мысль о ее несчастье была непереносимой. Как он мог когда-либо надеяться жить в мире, куда вернулся, зная, что она остается узницей Худа?

“Я отыщу тебя, — пробормотал он. — Отыщу, я клянусь...”

Затем он опять лег на холодную подушку и слушал звуки дождя до тех пор, пока сон не подкрался к нему.

Вымотанный путешествиями и потерями, он не просыпался до следующего утра. Дождь прошел, настало время строить планы.

“Я принес карту всего Миллсэпа, — сказал Папа, кладя покупку на кухонный стол и разворачивая ее. — Вот наш дом. — Он уже отметил это место крестом. — Ты помнишь название какой-нибудь улицы вокруг владений Худа?”

Харви покачал головой. “Я был слишком занят, когда убегал”, — ответил он.

“А ты видел там какие-нибудь необычные здания?”

“Было темно и шел дождь”.

“Значит, мы просто должны довериться счастливому случаю”.

“Мы найдем, — сказал Харви. — Даже если поиски займут всю неделю”.

Сказать было легче, чем сделать. Более тридцати лет прошло с тех пор, как он впервые прошел через город с Риктусом. Изменилось бесчисленное количество вещей. Новые площади и новые трущобы, новые машины на улицах и новые самолеты над головой. Так много всего, что сбивало Харви со следа.

“Я не знаю, где какая дорога, — признался Харви после того, как они искали полдня. — Ничего от той дороги, которую я помню”.

“Продолжим поиски, — сказал Папа. — Все станет ясным”.

Не стало. Они потратили остаток дня, бессмысленно бродя, надеясь, что какой-нибудь вид всколыхнет память. Но только испытали разочарование. Снова и снова на какой-нибудь площади или улице Харви говорил:

“Может, это”.

И они направлялись в ту или другую сторону лишь для того, чтобы обнаружить: след уже остыл.

Тем вечером Папа расспрашивал его опять.

“Если бы ты мог вспомнить, на что похож Дом, — заявил он. — Я мог бы описать его людям”.

“Он большой, это я помню. И старый. Я уверен, что очень старый”.

“А ты можешь нарисовать его?”

“Могу попытаться”.

Именно так он и поступил. И хотя был не слишком силен в рисовании, рука его, казалось, помнила больше, чем его голова, потому что через полчаса он изобразил Дом во множестве деталей. Папе это понравилось.

“Завтра возьмем рисунок с собой, — сказал он. — Может, кто-нибудь узнает”.

Но следующий день разочаровал точно так же, как и предыдущий. Никто не знал Дома, нарисованного Харви, и не знал ничего даже отдаленно похожего на него. К концу дня Папа потерял терпение.

“Это бесполезно! — сказал он — Я опросил чуть ли не пятьсот человек, и ни один из них — ни один — даже смутно не узнал этого места”.

“Ничего удивительного, — ответил Харви. — Не думаю, что кто-нибудь из тех, кто видел Дом, кроме меня и Венделла, сбежал”.

“Мы должны просто все сообщить полиции, — сказала Мама. — И пусть они этим занимаются”.

“И что мы скажем? — спросил Папа, повышая голос. — Что мы думаем, будто где-то здесь существует Дом, который прячется в тумане и волшебством похищает детей? Нелепость!”

“Успокойся, успокойся, — сказала Мама. — Поговорим после, когда поедим”.

Они потащились домой, поели и вновь обсудили проблему, но не пришли ни к какому решению. Мистер Худ в течение долгих лет тщательно расставлял ловушки, защищая себя от законов реального мира. Находясь в безопасности, за туманами своих иллюзий, он, возможно, уже нашел двух новых, ни о чем не ведающих узников, чтобы заменить Харви и Венделла. Казалось, зло будет длиться, не раскрытое и не наказанное.

На следующий день Папа заявил:

“Поиск завел нас в никуда. Надо его прекратить”.

“Ты собираешься в полицию?” — спросила его жена.

“Да. И они захотят, чтобы Харви рассказал все, что он знает. Это будет трудно, сын”.

“Они не поверят мне”, — сказал Харви.

“Вот почему я сначала хочу с ними поговорить, — сказал Папа. — Я найду кого-нибудь, кто выслушает”.

Он ушел вскоре после завтрака с выражением беспокойства на лице.

“Это я виноват, — сказал Харви Маме. — Мы потеряли все это время, которое могли бы провести вместе, просто потому что я скучал”.

“Не вини себя, — ответила она. — Нас всех охватывает искушение делать вещи, о которых рано или поздно мы сожалеем. Иногда из-за неправильного выбора мы совершаем ошибки”.

“Я только хочу знать, как переделать это”, — объяснил Харви.

Потом Мама отправилась по магазинам и оставила Харви с его навязчивой идеей. Существовал ли какой-нибудь способ исправить нанесенный вред? Вернуть обратно похищенные годы и прожить их здесь, с людьми, которые любят его и которых он в свою очередь горячо любит?

Он сидел у окна своей спальни, пытаясь разрешить проблему, когда увидел жалкую фигурку на углу улицы. Он рывком распахнул окно и завопил:

“Венделл! Венделл, я здесь!”

Затем он опустился вниз по лестнице. Когда он отворил дверь, его друг был на ступеньках с красным и мокрым от слез и пота лицом.

“Что происходит? — спросил он. — Все изменилось”. Его слова перемежались всхлипами. “Мой папа развелся с моей мамой и моя мама такая старая, Харви, и толстая, как дом”. Он вытер текущие сопли тыльной стороной ладони и громко шмыгнул носом. “Кто знал, что так будет? — сказал он. — Да?”