липкие складки. Марр потянулась вперед и пихнула Харви.

“Я сказала: как насчет полетов?”

“Насчет — что?” — спросил Харви, отталкивая ее руку.

“Часто летал?”

“Однажды я летал во Флориду”.

“Она не имеет в виду самолет”, — сказал ему Джайв.

“Ох...”

“Во сне может быть?” — спросила Марр.

“О, да, мне снились полеты”.

“Это хорошо”, — ответила Марр, довольно ухмыляясь. У нее во рту не было ни единого зуба.

Харви с отвращением уставился на ее пустую челюсть.

“Ты думаешь, куда они делись, да? — спросила Марр. — Ну же. Признайся”.

Харви пожал плечами. “Ну, думаю”.

“Карна забрал их, вороватая тварь. У меня были отличные зубы. Прекрасные зубы”.

“Кто это — Карна?” — хотел знать Харви.

“Неважно, — сказал Джайв, шикнув на Марр прежде, чем она смогла ответить. — Принимайся за дело или он упустит время”.

Марр едва слышно пробормотала что-то, затем сказала:

“Подойди ко мне, мальчик”. И протянула руку в сторону Харви. Ее прикосновение было ледяным.

“Чувствуешь себя странно, а? — сказал Джайв, когда пальцы Марр поплыли над лицом Харви, прикасаясь к нему тут и там. — Не волнуйся. Она знает, что делает”.

“А что это?”

“Превращает тебя”.

“Во что?”

“Ты говори ей, — сказал Джайв. — Это долго не продлится, поэтому наслаждайся. Продолжай, говори ей о том, как быть вампиром”.

“Это то, что я хотел, чтобы увидел Венделл”, — сказал Харви.

“Вампир...” — мягко выговорила Марр, и пальцы ее вдавились сильнее в его кожу.

“Ага, я хочу иметь клыки как у волка, красную глотку и белую кожу, как если бы я был мертвым тысячу лет”.

“Две тысячи!” — поправил Джайв.

“Десять тысяч! — выкрикнул Харви, начиная забавляться игрой. — И безумные глаза, которые могут видеть в темноте, и заостренные уши, как у летучей мыши...”

“Погоди, — сказала Марр. — Я должна сделать все правильно”.

Пальцы ее теперь работали над ним упорно, как будто плоть его была глиной и она формовала ее. Лицо пощипывало, и Харви хотелось прикоснуться к нему, но он боялся испортить творение ее рук.

“А здесь должен быть мех, — заметил Джайв. — Лоснящийся черный мех на шее...”

Руки Марр слегка притронулись к горлу, и Харви почувствовал, как пробился мех там, где она к нему прикасалась.

“...и крылья! — сказал Харви. — Не забудь о крыльях”.

“Никогда!” — успокоил Джайв.

“Раскинь руки, мальчик”, — велела Марр.

Он так и сделал, и она, уже улыбаясь, пробежала вдоль них своими ладонями.

“Хорошо, — сказала она. — Хорошо”.

Он осмотрел себя. К своему изумлению он обнаружил, что пальцы его скрючились и заострились, а с рук свисают кожистые крылья. Ветер дунул в них, угрожая тотчас же снести его с крыши.

“Ты знаешь, что играешь в опасную игру, правда? — спросила Марр, отойдя, чтобы полюбоваться плодом своих трудов. — Ты или расшибешь себе голову, или до смерти напугаешь своего приятеля Венделла. Или то и другое”.

“Он не упадет, женщина! — сказал Джайв. — У него есть в этом сноровка. Могу утверждать, только взглянув на него”. Джайв уставился на Харви своими прищуренными глазами.

“Не удивлюсь, мальчик, если в прошлой жизни ты был вампиром”, — сказал он.

“У вампиров не бывает другой жизни, — сказал Харви, с трудом выговаривая слова ртом, полным клыков. — Они живут вечно”.

“Это правильно, — подтвердил Джайв, щелкая пальцами. Так они и делают! Так они и делают!”

“Ну, я закончила, — сказала Марр. — Ты можешь идти, мальчик”.

Ветер дохнул вновь, и если бы Джайв не держал его, когда они шли по краю крыши, Харви точно был бы унесен прочь.

“Вон твой приятель”, — шепнул Джайв, тыча пальцем вниз в темноту.

К великому своему изумлению Харви обнаружил, что может видеть Венделла вполне четко, даже несмотря на то, что в зарослях было дегтярно-черно. Он мог и слышать Венделла: каждый тихий вдох, каждый удар его сердца.

“Вон он”, — прошипел Джайв, кладя руку на спину Харви.

“Что я должен сделать? — спросил Харви. — Я должен взмахнуть крыльями или что?”

“Прыгай! — ответил Джайв. — Ветер позаботится об остальном. Или ветер, или сила тяжести”.

И он столкнул Харви с края крыши в пустой воздух.

Ветра, который мог бы подхватить его, не было. Он падал, как черепица, соскользнувшая с двухскатной крыши, вопль невыносимого ужаса вырвался у него из горла. Он увидел, как Венделд повернулся, он увидел выражение смертельного страха, возникшее на его лице, затем из ниоткуда взялся ветер, холодный и сильный, и как раз когда его ноги скользнули по кустам, он ощутил, что подымается выше и выше в небо.

Его вопль сделался криком, ужас — радостью. Луна была больше, чем он когда-либо видел, и ее широкий белый лик заслонял обзор, словно лицо матери, наклонившейся, чтобы поцеловать его перед сном.

С той единственной разницей, что никакие сны сегодняшней ночью ему не были нужны и не нужна была мать, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Это было лучше, чем любой сон, — летать по ветру на собственных крыльях, а мир внизу сотрясается в страхе перед его тенью.

Он вновь поискал Венделла и увидел, как тот бежит под защиту Дома.

Нет, не добежит, подумал он, и, развернув крылья словно кожаные паруса, устремился вниз, на свою добычу. Вопль, леденящий кровь, наполнил его уши, и на мгновение Харви подумал, что это ветер. Затем он осознал, что этот нечеловеческий возглас издавало его собственное горло, и пронзительный вопль стал смехом, диким безумным смехом.

“Нет... Пожалуйста... нет! — всхлипывал Венделл пока бежал. — Помогите мне! Кто-нибудь, помогите мне!”

Харви знал, что уже отомстил: Венделл был перепуган насмерть. Но все это было слишком забавным, чтобы остановиться сейчас. Ему нравилось чувствовать ветер под собой и холодную луну у себя за плечами. Ему нравилась острота собственных глаз и сила когтей. Но более всего ему нравился страх, причиной которого был он сам, нравился вид запрокинутого лица Венделла и слезы отчаяния в его глазах.

Ветер нес Харви в заросли, и когда он приземлился, Венделл бросился на колени, умоляя о пощаде.