общепланетных катастроф жизнь соплеменника ценилась ими меньше съедобного гриба — точно так же, как жизнь землянина в период последней войны.

Какая цель была у Джеба Ро? Чего он добивался? В чем состоял его план?..

Ивар не заметил, как произнес это вслух.

«Может, он извращенец и любит глядеть, как кровушка течет. Были на Земле садисты, были мазохисты, а плешаки чем лучше нас? — заметил командор. — Не будем об этом гадать, ибо у нас есть другие занятия. Ты увидел, и ты как-нибудь дойдешь до верной мысли. Извилины у тебя не пальцем деланы. Среди всех моих потомков... — Он внезапно смолк, затем проворчал: — Хвалить детей — значит, их портить. Закончил с монтажом? Ну, так покажи мне нашего красавца!»

Тревельян повернулся к восьминогому роботу, и призрачный Советник восхищенно заохал:

«Ну, орел, ну, сокол ясный! Прям-таки как в старые времена — спинка горбом, лапки растопыркой, а в глазках лазеры сверкают! И броня подходящая... броня как на боевом краулере, дюймовой толщины!»

— Остынь, дед, охолонись, — сказал Тревельян. — Какая тебе броня, какие лазеры? Оружия вовсе нет, а корпус из пластика — пластик, правда, прочный. Не сокол это и не орел, а уменьшенная копия УБРа, и к тому же без мозгов.

«Мозги уже готовы, — бодро сообщил его предок. — Давай-ка активируем это чудо!»

Сняв обруч, Тревельян осторожно извлек маленький кристалл, хранивший личность командора, и уложил его в полость под гравидвижком. На секунду-другую УБР замер в неподвижности, потом редуктор повернулся, встав в рабочее положение, и с треском захлопнулся нижний люк. Робот всплыл над полом, вытянул манипуляторы, сделавшись похожим на морскую звезду, пощелкал суставчатыми пальцами- захватами и, словно разминаясь, описал мертвую петлю. Он не нуждался в опоре и мог, регулируя тяготение, передвигаться в воздушной и водной средах, а также в пустоте, мог искать и преследовать, мог вступить в сражение, пленить и уничтожить врага. Тайный защитник и помощник... Пусть без оружия, но все-таки боевой робот, для которого не существовало запретов и ограничений, ибо мозг его был человеческим.

Гулко зарокотав, ожил вокодер.

— Какое восхитительное ощущение, — сообщил дед. — Я могу чем-то пошевелить... хоть клешней с крючками, а приятно! Ну, приступим к делу?

— Приступим, — согласился Тревельян, поправил связной браслет на запястье и сунул палустар за поясной ремень. Открыв дверь и пропустив командора вперед, он остановился на пороге и сказал: — Станция, для тебя есть задание. Эти численные массивы, что наработаны Глубиной... Часа через три- четыре я хочу взглянуть на них в графическом представлении.

— Затруднительно, ньюри Тревельян. Как уже сообщалось, данные нельзя разделить на параметры опытов и их результаты, то есть на аргументы и функциональные зависимости.

— Я не говорю, что это просто. Рассмотри все возможные варианты и выбери те, которые имеют смысл. Трудись, жестянка!

— Критерий смысла? — деловым тоном спросил Мозг.

— Сходимость результатов. Любой эксперимент должен вести к некой устойчивой модели. Попробуй ее отыскать.

Дверь за спиной Тревельяна закрылась с мягким шорохом. Он быстро пересек холл и направился к лифту. УБР, поджав манипуляторы, бесшумно парил у потолка, то обгоняя Ивара, то отставая, и три десятка камер-глаз, тепловых и акустических датчиков изучали пространство. Но коридор был тих и пустынен. Слабо светились украшавшие его голограммы, в хрустале овальных иллюминаторов немеркнущим светом сияли звезды, и целилась в станцию туманность Бивня, словно желая поддеть ее острым концом и выбросить прочь из Галактики.

Они спустились на нижний ярус, очутившись в шлюзовой камере. Видимо, то был запасной отсек; транспорт и грузовые механизмы здесь отсутствовали, и лишь две пустые эстакады смотрели в крышки наружных люков. Между ними тоже находился иллюминатор, но не такой, как наверху, больше размером и не овальный, а круглый. Под ним, в тысячекилометровой глубине, висел диск Сайката, разделенный линией терминатора на узкий светлый серп и темную поверхность суши и океана. Там тоже царила ночь.

— Ты представляешь, где его искать? — негромко прошелестел вокодер командора.

— Вряд ли на кольцевой галерее. Тут в каждом блоке есть видеодатчики, а Мозг его не обнаружил. Значит, он где-то затаился... Примем тот же план, что в прошлый раз: осмотрим склады и все закоулки, где нет следящих камер.

— Прошлый раз вышел боком, — проворчал командор. — Правда, меня с тобой не было. — Он задумался на секунду и предложил: — Схема нижнего яруса в моей памяти, и я представляю все зоны, где нет видеоконтроля. Их тут порядочно, около двухсот... Даже бегом и в коже ты будешь шарахаться часами, а Курс, возможно, на месте не сидит. Я осмотрю эти зоны гораздо быстрее. Как-никак, я летающий агрегат.

— Это ты к тому, что гусь свинье не товарищ? — молвил Тревельян, но его предок уже скрылся в проходе за левой эстакадой, только воздух засвистел.

— Иди за мной, — послышалось из связного браслета. — Я на склад. Стой у входа, пока я буду его осматривать.

Вытащив из-за пояса излучатель, Ивар зашагал по коридору, уходившему в глубь нижнего яруса. Мозг, видимо, следил за ним: световые пятна загорались на потолке и гасли за его спиной. Проход был узок, не имел ответвлений и казался совершенно незнакомым. В прошлый раз они добирались к продовольственному складу другим путем.

— Ньюри Тревельян... — Зов был тихим и шел не от браслета, а будто бы со всех сторон. — Ньюри Тревельян...

Голос Мозга, понял Ивар.

— Слушаю. Ты выполнил поставленную задачу?

— Нет, еще нет. Это требует времени, число вариантов слишком велико. Но работа продвигается.

— Я чем-то могу помочь?

— Нет необходимости. — Пауза. Потом: — Это мыслящее устройство хочет спросить...

— Спрашивай.

— С вами находится существо или, возможно, искусственное создание. Какова его истинная природа? Это человек или робот? Нечто подобное вам или близкое криогенному интеллекту, управляющему этой станцией?

— Ты не раз был с ним в ментальном контакте, — сказал Тревельян. — Неужели сам не догадался?

— Ментальный контакт изобличает в нем человека, но странного, лишенного тела. А в настоящий момент он похож на робота — во всяком случае, внешне. Возможно ли такое?

— Возможно. Когда-то он был человеком, великим воином, погибшим в битве с нашими врагами. Его память и разум сохранили в кристаллической матрице. Это, знаешь ли, честь, которой удостоены немногие. Теперь он мой спутник и Советник и, при необходимости, может переселиться в любую биомеханическую конструкцию.

Мозг размышлял целую вечность — секунды три. Потом спросил:

— Не нужен ли вам, ньюри Тревельян, второй спутник и советник? Конечно, этому устройству не сравниться с человеком-воином, хотя ньюри Кайтам, который его программировал, отличный специалист. Но есть много ситуаций, когда искусственный разум такой мощности будет полезен и даже необходим. Например, планирование, составление расписаний, поиск нужной информации или столь же трудоемкие расчеты, как обработка и расшифровка численных данных ньюри Глубины.

— Трудись, а там посмотрим, — сказал Тревельян, ухмыльнувшись. — Не стану отрицать, наш Фонд нуждается в хороших мозгах, пусть даже искусственных. Натуральные, знаешь, что сотворили? Загнали меня в эту дыру, когда мне был положен отпуск на Гондване! Надеюсь, ты бы так не поступил?

— Ни в коем случае. Работа и отдых должны чередоваться, и график отпусков — самое святое в вашем мире.

— Правильно мыслишь, — одобрил Тревельян и прислушался, но кроме далекого бульканья и