своей подушки.

— Успокойтесь, ньюри! — Тревельян поднялся раньше него, сожалея, что не успел натянуть кожу. «Пусть подерутся. Баба-то крепкая, так просто ее не прикончить», — прошелестел голос командора, но он, не слушая Советника, сказал: — Успокойтесь, достойные, у нас и без ссоры хватает проблем! Мир, мир! Мир и мои благодарности за поддержку Пятому Вечернему и Третьей Глубине. А теперь я расскажу вам, как...

Женщина-генетик послала ему очаровательную улыбку — будто не было той встречи в парке, нацеленного в него парализатора и презрительной клички «мшак».

— Наши имена изменились, ньюри Ивар Тревельян. — Первый Курс, — она показала на биолога, — Вторая Глубина, — ее ладонь коснулась груди, — а это — Третий Пилот и Четвертый Вечерний. Надеюсь, ты запомнил?

— Разумеется, ньюри, — Тревельян слегка согнул колени. — Могу я продолжать?

— Достойные ни слушают тебя внимательно и с интересом.

Странно! — подумал Ивар. Еще одна заявка на лидерство, хотя ее полагалось бы сделать Курсу — Первому Курсу после смерти Лезвия. Но биолог сидел с бесстрастным лицом, ничем не напоминая то чудовище, что ворвалось в пещеру терре.

— Так вот, коллеги, — он оглядел восьмерых кни'лина, — не подлежит сомнению, что один из вас протащил на станцию гипноглиф. Не совсем оружие, но запрещенный и крайне опасный предмет, в чем мы уже успели убедиться... Сейчас он здесь. — Тревельян постучал согнутым пальцем по контейнеру. — Его владелец не желал, чтобы Первый Лезвие ознакомился с записями, особенно с панорамной съемкой, которая — возможно! — уличала преступника. И это лицо послало координатору гипноглиф под перевернутой чашей. Вы знаете, что ряд мест на жилом и техническом уровнях не контролируется видеодатчиками Мозга, в этом просто нет нужды. В таком месте наш злоумышленник встретил Ори, забрал у него поднос и подложил гипноглиф. Не исключаю, что поднос, чаша с начинкой и токар тецамни были приготовлены заранее и отданы Ори с приказом отнести координатору. Ваши служители повинуются слепо... да Ори и не ведал, что несет...

Наступила тишина, прерванная резким голосом Зенда Уна.

— Если эта версия справедлива, то гипноглиф подложил один из тех, кто спускался на планету. Ты, землянин, или Иутин, или Первый Курс.

— Не обязательно. Если исключить меня, то любой из двух моих спутников мог расправиться с Джебом Ро по приказу кого-то, кто остался на Станции. Возможно, этот человек и есть владелец гипноглифа. — Оглядев кни'лина, Тревельян закончил: — Скажу со всей откровенностью: нас тут девять, и ни один не свободен от подозрений, кроме ньюри Ифты Кии. Ей убивать Первое Лезвие было совсем ни к чему, да и Джеба Ро тоже.

Красавица бросила на него благодарный взгляд. Ее глаза походили на пару затуманенных печалью изумрудов.

Третий Пилот, обычно молчаливый, откашлялся и произнес:

— Версия приемлема, если объяснить непонятный факт: кто и когда стер панорамную запись. Кроме слуги, к Первому Лезвию никто не входил — я обратился к станции, и Мозг это подтверждает. В зале перед нашими отсеками есть голокамеры, так что дверь координатора была под наблюдением.

«А мужик-то толковый, недаром Пилот! — прошелестело у Ивара в голове. — Глядит в самый корень!»

Кто уничтожил запись и когда? Эти вопросы мучили самого Тревельяна. Злоумышленник этого сделать не мог, ибо, как верно заметил Третий Пилот, никто не появлялся в отсеке координатора до или после его смерти. Никто, кроме несчастного Ори! Иутин и Курс могли очистить кристалл во время перелета к станции, но они тоже отпадали — Ивар отлично помнил, что Первому Лезвию были вручены пять голубых, то есть содержащих информацию кристаллов. Их передал Иутин, прямо в шлюзовой камере, и если даже он подменил панорамную запись, проблемы это не решало — ведь один из кристаллов в голопроекторе координатора был все-таки стерт! Соображения по этому поводу у Тревельяна намечались, но он держал их при себе — фактически эти идеи опровергали его версию. Правда, не в части действий, что привели к гибели Лезвия и Ори, но в части мотивов — безусловно. Скажем, если допустить, что запись стер сам координатор, мотивы преступления становились абсолютно непонятными.

— Насчет панорамной записи... — затягивая время, не спеша произнес Тревельян. — Признаю, что ответ на этот вопрос мне неизвестен. Пока неизвестен. Надо выяснить, где был и что делал каждый из нас, и чем подтверждаются все эти версии — наблюдением Мозга, свидетельством коллег или другими обстоятельствами. Кроме того... — Сделав паузу, он с усмешкой произнес: — Кроме того, как говорил Сероокий, ничто не свершается без греха, то есть без ошибки. Если я пойму, в чем ошибка преступника, мы сможем...

— Не смей перетолковывать святые слова Йездана! — выкрикнула Найя Акра. — Он имел в виду грех, и ничто другое!

— Ошибка тоже грех, ньюри.

Жрица воздела руки жестом отчаяния.

— Что мы делаем, достойные? Вразуми нас, Йездан! Два координатора убиты, а мы сидим здесь и слушаем землянина, который, скорее всего, и расправился с ними! Скажите, кто из нас способен на такой поступок? И зачем? Только чужой, что всем понятно! — Лицо Найи Акра вдруг исказила ненависть, костлявый палец вновь уставился в Тревельяна. — Эти волосатые убивали нас во время войны, жгли города на наших планетах, уничтожали храмы Сероокого, и теперь один из них тут, с нами! Еще один волосатый убийца!

«Вспомнила седую старину! Может, Наполеон и Юлий Цезарь тоже резали кни'лина, а Чингисхан помогал? — буркнул командор. — Сучка совсем невменяема!» Тревельян готов был согласиться с ним — похоже, жрица-психолог тронулась разумом.

— Откуда столько злобы? — сохраняя спокойствие, поинтересовался он. — Во-первых, мы воевали не с похарас, а с кланом ни, и, во-вторых, это было давно. Очень давно, но я знаю, что кни'лина тоже убивали наших людей, жгли наши города и уничтожали наши святыни. — Он сделал паузу и закончил: — Думаю, лучше не пересчитывать наши и ваши погребальные кувшины, заполненные в древности, а разобраться с теми тремя, что стоят у нас под носом.

Зенд Уна поднялся и сунул руку за пазуху. Как все кни'лина, он был в сайгоре, обтягивающем рабочем комбинезоне, и слева, повыше пояса, что-то у него подозрительно оттопыривалось. Для излучателя предмет выглядел слишком небольшим, а вот для лазерного хлыста или парализатора — в самый раз.

«Будь осторожен, парень!» — раздался ментальный шепот Советника.

Чуть пошевеливая спрятанной рукой, лингвист задрал вверх подбородок. Его узкое, типичное для кни'лина лицо было преисполнено решимости.

— Мы не можем принять версию землянина, ибо, как заметил Третий Пилот, она не объясняет важные факты. Прав он в одном — каждый из нас под подозрением. Поэтому я сам пошлю сообщение по дальней связи и проведу расследование.

— По какому праву? — приподняв брови, холодно осведомилась Вторая Глубина.

— По праву нового координатора этой экспедиции!

— Ты — координатор? А почему не Первый Курс? Физиономия Зенда Уна передернулась. Такая игра лицевых мышц была для человека-землянина почти невозможной — рот растянулся, глаза словно поехали вниз, мелко затряслись щеки и ноздри. Тревельян понял, что это, как и хлопок в ладоши, признак крайнего раздражения — вероятно, едва контролируемого гнева.

— Почему не Первый Курс? — хрипло повторил лингвист. — В самом деле, почему? — Он замолчал на секунду, вернув лицу выражение бесстрастия. — Я не буду говорить об очевидном, о том, что здесь я третий по рангу, что по решению Хорады экспедицию должен возглавить похарас, и даже о том, что Первый Курс в числе троих подозреваемых в гибели Джеба Ро. Есть более веские причины, и ты их знаешь, женщина ни ! Ты знаешь наверняка, а я и кое-кто еще — мы догадываемся! У нас ведь тоже есть глаза! — Зенд Уна визгливо расхохотался. — Тварь с Toy — координатор! А почему тогда не этот мшак? — Он кивнул в сторону Тревельяна. — Воистину прав был